В ту ночь маршрут автомобиля был странным, машина зачем-то проехала второстепенными дорогами весь регион Кьянти, остановилась примерно на полчаса, а затем отправилась в Эмполи и припарковалась у кладбища. Там счетчик замер. Антонио, бойфренд Алессии, несколько раз вызывал ее по радио, но подруга не ответила.

На следующее утро пенсионер, который привез старый матрас на свалку рядом с кладбищем, увидел припаркованный автомобиль, а в нем спящую девушку на водительском сидении. Постучал в окно — его смутило странное место, выбранное для сна, у самого кладбища.

Почувствовав неладное, когда девушка не отреагировала на стук, пенсионер вызвал полицию.

Эксперты установили, что незадолго после полуночи Алессия была задушена, а затем связана весьма странным образом.

Во-первых, не было никакого смысла связывать уже погибшую девушку. Во-вторых, веревка была привязана сначала к одной руке, потом к другой, затем вокруг оси веревки был сделан ряд специально расслабленных витков, и последний оставшийся кусок веревки был закреплен на металлическом стержне, расположенном внизу на водительском месте.

Если смотреть со стороны, узел напоминал старинную печать.

Рисковать так ради узла? Ведь убийца оставался в такси ночью с включенным светом — в темноте такой узел не соорудишь! — с риском быть обнаруженным. Но зачем? Что хотел сказать убийца, «запечатав» жертву? Эксперт был уверен, что руки Алессии были связаны после смерти, поскольку следы, оставленные давлением веревки на теле, в котором не циркулирует кровь, отличаются от следов, оставленных на живом теле.

— Я, пожалуй, съезжу в Кастельмонте, побеседую еще раз с бойфрендом девушки, — сказал Лука. — А заодно к антиквару зайду, раз они были друзьями с Алессией, может припомнит что.

— Да мы сто раз их допрашивали.

— Бывает, что на сто первый что-то всплывает в памяти.

— Чует мое сердце заберут у нас это дело, или сквадра мобиле из Флоренции, или карабинеры. Узел такой же, как у тех девочек, из Сиены и Поджибонси. Раз в трех случаях веревка завязана одинаково, дела все равно объединят.

— А про нас будут говорить, что не справились. Ты хочешь, чтобы флорентийское начальство под ногами путалось? А еще хуже — карабинеры. Надо торопиться.

— Что-то у меня совсем нет оптимизма, — вздохнул Массимо. — Не раскроем мы это дело. Если в Сиене уже два месяца ни к чему не пришли…

— Сиена такая же провинция, как и Эмполи. Ничем они не лучше нас. У нас даже опыта побольше, большой транспортный узел все-таки.

В дверь постучали, вошел дежурный полицейский, держа в руках конверт. Лука и Массимо подпрыгнули на месте, прочитав надпись: «Тому, кого касается дело Алессии Ванни».

— Ты перчатки-то надел, идиот?

— А смысл? Вон штемпель Флоренции, сколько рук на почте этот конверт перекладывали. Но я листочком бумаги его держал, не волнуйтесь.

Надев перчатки, Лука осторожно вскрыл конверт. Внутри был лишь небольшой листок бумаги с одной единственной фразой, напечатанной на принтере:

«Quis est dignus aperire librum etsolve signacula eius?»

— Что за хрень? — изумленно спросил Массимо.

— Это не хрень, это латынь. А вот что означает фраза, нужно спрашивать специалиста.