— Тогда, полагаю, вы наводите справки по этой линии? — осведомился Роджер.

— Мы ведем расследование по всем линиям, мистер Шерингэм, — вежливо ответил старший инспектор и заговорил о погоде.

— Черт бы побрал погоду, — отнюдь не вежливо сказал Роджер, — а заодно и вас, Морсби.

В другой раз Роджер попытался узнать, как продвигается расследование по линии бумаги.

Морсби, как обычно, отвечал уклончиво:

— Мы еще не получили все рапорты, мистер Шерингэм.

— Могу я взглянуть на уже полученные?

— Лучше подождать остальных — тогда вы сможете просмотреть все сразу.

— Черт возьми, хотя бы скажите, удалось ли вам хоть что-то выяснить!

Старший инспектор широко улыбнулся.

— Я всегда говорил, мистер Шерингэм, что эта бумага в конце концов даст результат.

Роджер удалился в прескверном настроении.

Однако оно не повлияло на его мыслительные процессы. Безусловно, Морсби узнал нечто важное и не желает делиться информацией. Почему? Должна быть какая-то более веская причина, чем капризы и антипатии старшего инспектора Грина.

Роджер разыскал сэра Пола и осведомился, почему его отстраняют от расследования. Неужели Скотленд-Ярд предложил ему сотрудничество только для того, чтобы воспользоваться его мозгами на полную катушку, а потом выбросить, как апельсиновую кожуру?

— Ничего подобного, — с явным смущением ответил заместитель комиссара. — Вы не должны так думать.

— Тогда что именно я должен думать?

Сэр Пол начал увиливать. Расследование достигло самой деликатной стадии; полиция считает, что сейчас лучше ограничиться официальными силами; министерство внутренних дел настаивает на полной секретности; если Шерингэм не возражает держаться на заднем плане всего несколько дней…

Шерингэм решительно возражал, ноему больше ничего не оставалось, как смириться с ролью беспомощной фигуры.

Однажды утром — точнее, через три дня после разговора с заместителем комиссара — «на заднем плане» зазвонил телефон. Взяв трубку, Роджер услышал женский голос и застонал, так как женские голоса в его телефонной трубке почти неизменно означали приглашение на обед, танцы или другие разновидности великосветских пыток, которых Роджер всеми силами старался избегать, изобретая благовидный предлог для отказа.

— Алло! — произнес женский голос. — Мистер Шерингэм?

— Да, — простонал голос.

— Это Энн Мэннерс.

Роджер перестал стонать.

— Мисс Мэннерс? Вы звоните из Дорсетшира?

— Нет, из Лондона, примерно в полумиле от вас. Мистер Шерингэм, вы заняты сегодня утром?

— Абсолютно свободен, — быстро ответил Роджер не кривя душой.

— Простите за беспокойство, но мне нужно повидать вас. Из-за этого я специально приехала в Лондон. Не могли бы вы где-нибудь встретиться со мной, где можно выпить кофе и спокойно побеседовать?

— С удовольствием, — ответил Роджер. — Какое место вы предпочитаете?

Энн выбрала ресторан возле Пиккадилли-серкус, и они договорились встретиться там через четверть часа.

Роджер был закоренелым холостяком. Он мало знал о женщинах и еще меньше ими интересовался, героини его книг выглядели наименее убедительно, а перспектива встречи с девушкой в ресторане нисколько его не волновала. Но даже Роджер, оказавшись спустя пятнадцать минут лицом к лицу с Энн Мэннерс, был вынужден признать, что она являет собой весьма приятное зрелище. На Энн были темно-серый костюм и серая шляпка без всяких украшений; в огромном ресторане она выглядела еще меньшей чем обычно.