— Да будет вам известно, любезнейший, — проговорил подполковник громко, глядя на Хитрово-Квашнина, — что по матери я из тех самых Воейковых… Вы как-то грубовато высказались на их счет.

— Что ж я сказал такого?.. Миллионщики, они и есть. И, повторяю, один из них не дал мне денег в долг.

— И, впрямь, дорогой Матвей Аверьяныч, — заступился за штабс-ротмистра Извольский, — имелось в виду, что перечисленные помещики бережливые люди.

— Ладно, оставим это… Вы в каком полку улан служили, как вас… Харитон Евлампиевич?

Задавая вопрос, подполковник высокомерно задрал подбородок и небрежно вытянул указательный палец в сторону штабс-ротмистра.

— Зовут меня, сударь, Евстигней Харитонович. А служил я в Литовском полку.

— Да что вы!.. В том самом, где служила знаменитая кавалерист-девица Дурова?

— Бог свидетель, в нем.

— И вы ее хорошо знали?

— Как облупленную!.. Била француза не хуже нашего брата! Ей бы мальчишкой родиться, но уж так, видно, было Богу угодно… В один день нас с ней ранило в ногу, и в отставку вышли мы одновременно, даже переписывались первое время… Девка — огонь, честное слово!..

— Как облупленную!.. Девка — огонь!.. Евлампий Харитонович, или как вас там, вы потомственный дворянин, а выражаетесь, словно какой-нибудь…

Измайлов осекся и замолчал, понимая, что зашел уж слишком далеко.

— Вот как! — проговорил штабс-ротмистр сухо. — Тогда нам и не о чем толковать. Общайтесь-ка с другими.

Подполковник поджал тонкие губы и горделиво вскинул голову. Спустя некоторое время он уже беседовал о чем-то с Бершовым. Хитрово-Квашнин выпил наливки и сказал негромко, обращаясь к вдовам:

— Чертов умник!.. Каков?! Не нравится ему простое русское слово.

Подпоручица Матякина откинулась на спинку стула, ее бриллиантовое ожерелье при этом полыхнуло яркими вспышками. Она привлекла внимание Хитрово-Квашнина и тихо проговорила:

— Евстигней Харитонович, так его!.. Он и на меня с Потуловым волком смотрит. Cлышу, говорит жене: «И не стыдно им, шельмам, здесь греховодить!». Ну, что ж нам, за столом и словом нельзя перемолвиться?!

— Поди ж ты, а сам «шельму» ввернул!.. Черт с ним, Лидия Ивановна, не обращайте на него внимания.

Через некоторое время разговор коснулся животрепещущей темы — объявившейся в соседнем лесу разбойничьей шайки. Не проходило дня, чтобы она не напомнила о себе. И, что удивительно, жертвами разбоя и грабежа на лесной дороге становились исключительно дворяне. Дальше — больше. В начале мае в усадьбах Извольских и Измайловых случились большие пожары — дочиста сгорели амбары и овины. С неделю назад у тех же помещиков загорелись каретные сараи с конюшнями, но дворовые люди не сплоховали и быстро уняли пламя. Это были уже не шутки. Все сходились на том, что красного петуха в имениях пускают разбойнички новоявленного Робин Гуда.

— Да кто ж такой этот Колун? — возмутился Хитрово-Квашнин. — И почему за лесную банду, чтоб ей пусто было, не возьмется исправник?! Беды дожидается?.. Кто, кстати, нынче исправником в уезде?

— Ограбленные люди видели главаря, — пояснил Извольский. — Высок, плечист, а кто таков, неизвестно — на лице маска маскарадная… Кто исправником у нас? Да поручик Селиверстов. Лентяй, каких мало! Со своими людьми пару раз прочесал лес, и на том успокоился… Говорю ему, излови злодеев, не то они обнаглеют и за топоры возьмутся, кровь честным людям пустят.