Здесь было настоящее столпотворение: хлопали дверцы машин, урчали моторы – люди разъезжались по домам. Вексфорд прошелся по галерее, посмотрел на здание торгового центра. Стоял тихий туманный вечер, красные и желтые треугольные флажки на крыше поникли. В стрельчатых готических окнах щурился полосками свет. По гулкой пустой галерее Вексфорд направился в сторону подземной стоянки. О недавнем наплыве покупателей свидетельствовали разве что брошенные тележки, сотни тележек: они, видимо, так и останутся тут до завтрашнего дня, беспорядочно уткнувшись друг в друга. На стене висела табличка с просьбой не загораживать проход, в противном случае полагался штраф. Вексфорд усмехнулся: у стражей порядка есть дела и поважнее.

Как оказалось, он попал в точку.

Инспектор сел в лифт. Металлическая дверь с лязгом закрылась, лифт поехал вниз. Вексфорд услышал, что кто-то бежит вверх по лестнице. Но все это он восстановит в памяти позднее. Здесь, под землей, всегда было холодно, все пропитано резкими химическими запахами металла и машинного масла. Вексфорд спустился на второй уровень стоянки, зашагал по широкому проходу между рядами бетонных столбов. Машин почти не осталось, и парковка выглядела какой-то неприкаянной. Хотя глупо так думать, почему неприкаянной? Стоянка есть стоянка. А что он, собственно, ожидал увидеть? Белые стены? Или фрески? Картины из отечественной истории? Это совсем смешно. И все же если не внешне, то хотя бы настроением это место напомнило ему «Пандемониум» – иллюстрацию Джона Мартина к «Потерянному раю».

Машина Вексфорда стояла неподалеку, слева около стены, поэтому не надо идти через всю стоянку, длинную и темную, с низким бетонным потолком, похожую на опрокинутый колодец. Шаги эхом отдавались у него за спиной. Вексфорд был рассеян, но все же по привычке запомнил, сколько здесь машин, каких моделей, какого цвета. Ближе к центральной аллее с двумя пандусами стояли три автомобиля. Слева – алый «шевроле-метро», правее наискосок – серебряный «форд-эскорт» и темно-синяя «ланчия». Как раз между ними, ближе к «эскорту», напоминая кучу тряпья, под грязным куском коричневого бархата и лежала убитая.

По крайней мере, таковы сведения, полученные инспектором позднее. Но тогда он приметил только машины, их номера и цвет, поблекший в холодном освещении. Он открыл багажник, положил туда темно-синий пакет с золотистой надписью «Флирт». А когда захлопывал багажник, мимо промчалась красная машина. Вексфорд читал где-то, что нынче на дорогах полно красных машин. Автомобилисты – народ агрессивный, а красный – цвет агрессии. Вексфорд сел в машину, включил зажигание, взглянул на часы. Он всегда автоматически проверял время. Семь минут седьмого. Вексфорд медленно тронулся с места и стал выбираться из подземного нутра. На каждом ярусе нужно было сделать полукруг против часовой стрелки, оставляя позади лифт, потом въехать на пандус и подняться на следующий уровень. Он объехал слева три машины: «ланчию», «форд», потом «шевроле». Вексфорд смотрел перед собой, и неудивительно, что он не заметил мертвое тело. Человек не может все время быть начеку. Инспектор сделал полукруг и подъехал к пандусу. Этот край стоянки оказался пуст. Вексфорд поднялся на первый ярус, снова полукруг, и вот машина выехала в ночь. Может, на первом ярусе и были машины, но он запомнил только, что на выезде с пандуса уперся в красный «опель воксхолл-кавалер», девушка за рулем дала задний ход, пропуская инспектора вперед, и нетерпеливо рванула следом. Девушки за рулем в наши дни хуже мальчишек того же возраста, говорил Бёрден. Наземная стоянка тоже опустела, все-таки уже десять минут седьмого, а центр закрылся в шесть. Последние покупатели спешили, нагруженные пакетами, к своим машинам. Девушке на красном «опеле» не терпелось вырваться вперед, и Вексфорд пропустил ее.