Сказал и снова сидит на меня лупится. Ждёт, как я отреагирую, наверное. Подозреваю, его имя, в отличие от моего, сто процентов что-то значило. Для любого другого человек. Мне оно не говорило ни о чем, кроме отдаленных воспоминаний, имеющих отношение к урокам отечественной истории. Был такой то ли купец, то ли боярин. Короче, барыга. Но с очень большими деньгами.

— Князь, я так понимаю, он действительно ничего не знает. Подозреваю, продавец не соврал. До того момента, как я обратил внимание на этого человека, он и правда был дураком, — Рогатый решил прикрыть свою задницу. Типа, купил он вполне себе пригодное имущество. Ну, был дурак, да. А теперь — вон какой орёл.

— Что ты знаешь о себе? — снова заговорил со мной Савва Морозов.

— Ничего, — у меня было настолько простоватое и придурковатое лицо, что никак не заподозрить во вранье. Уж я постарался. Хотя, чисто теоретически, это и не враньё. Ясен хер, ничего не знаю. Живу в этом теле меньше часа. А прошлое — это другая история. Там я как бы умер. Нет меня. Так, что, исключительно честный ответ.

— Та-а-ак… Хорошо. Что ты помнишь? — Седой отличался удивительной настойчивостью. Не мытьем, так катаньем решил добиться информации.

— Ничего. Темно, пусто. Потом — херак! — я рубанул рукой по воздуху. — И вижу себя в клетке. А потом ваш этот… не знаю, как его звать, купил меня.

— Какая интересная история… — судя по морде Князя, не поверил он мне вообще.

Но и доказать обратное тоже не мог. Причем жилка на виске у него билась так сильно, что это сложно было не заметить. Он очень сейчас напрягался, чтоб опять ковырнуть мое нутро. Предполагаю, «прочитать», это типа услышать, о чем думаю. Но не выходило у него ни черта. Аж рожу перекосило. Или богиня постаралась меня «прикрыть», или дело в том, что тело принадлежало дураку. А я, вроде, в гостях.

— Николай… — князь переключился на Рогатого, — отправь… Егора в комнату. Пусть приведет себя в порядок. Помоется, хотя бы. А то смердит на весь дом. И готовьте лабораторию. Вечером приступим к созданию двойника.

— Э-э-э… Какого двойника? — мне очень не понравилось два слова. «Помоется» и «лаборатория». Мы, русские люди, чистыми готовимся к смерти. А я только что уже умирал. Достаточно.

Рогатый Николай в одно мгновение оказался рядом со мной и сильно, наотмашь ударил по лицу. По моему, естественно, лицу. Ну, не тварь тебе? Так было все хорошо. Он не разговаривал со мной, я с ним. Сплошная идиллия. А тут, ты посмотри, решил проявить характер?

— Кому отвечаешь, раб? — Колян шипел и плевался слюной. — К Патриарху никогда не смей проявлять неуважение. Обращаться только «Светлейший».

Думаю, какой, к черту, светлейший, когда у него на башке рога, а там, может, и хвост из жопы торчит. А сам кровь вытираю.

— Николай… — седой поднял руку, успокаивая распсиховавшегося Кольку. При этом лицо у Морозова было — благородная справедливость в натуральном виде. Жаль, что не верится в это совсем.

— Извините, Князь… — Рогатый склонил снова голову.

— Егор, как видишь, совсем недавно вернулся из тьмы. Простим ему незнание правил поведения. Про двойника объясню позже, когда помоешься. Хотя, мог бы и не объяснять, а сделать все вообще без разговоров. Однако… Ты мне нравишься, — это он уже мне сказал. Не Рогатому, естественно. Кому вообще может быть по душе Рогатый, если у него с нервами непорядок.

Да ну конечно! Нравлюсь. Вот брехливый мужик. Нравится я ему никак не могу.