Джозеф Шеридан Ле Фаню. Участь сэра Роберта Ардаха
На юге Ирландии, на окраине графства Лимерик, есть местность, простирающаяся на две-три мили и весьма любопытная тем, что это одна из немногих областей в стране, где еще сохранились остатки девственных лесов. Они мало или даже вовсе не напоминают величественные леса Америки, ибо самые старые царственные деревья давно пали под топором дровосека. Но густой лес по-прежнему сохранил особые и пленительные черты дикой природы: непролазные чащи, просеки, в которых взору наблюдателя открываются стада мирно пасущихся коров, приветные долины, где серые валуны виднеются под колеблемыми ветром лопастями папоротника, серебристые стволы старых берез и узловатые — вековых дубов, причудливо переплетающиеся, но изящные ветви, листвы которых никогда не касались садовые ножницы, мягкие зеленые лужайки, перемежающиеся пятна света и тени, густая высокая трава, лишайник и мох. Все это прекрасно и весной, в пору свежей зелени, и осенью, в печальные дни увядания. Красота этих лесов такова, что наполняет сердце радостью — взывая к чувствам так, как умеет только природа. Этот лес простирается от основания вплоть до гребня длинной гряды зазубренных холмов, которые в доисторические времена, возможно, отмечали всего лишь опушку гигантского лесного массива, занимавшего всю гладкую равнину внизу. Но сейчас — увы! Куда мы идем? Куда привело нас развитие цивилизации? Оно обрушилось, точно ураган, на страну, совершенно к нему не подготовленную, и оставило после себя пустыню. Мы утратили наши прекрасные леса, ставшие жертвой хищных стяжателей. Мы разрушили все живописное и поэтичное, сохранив все, что свойственно грубым варварам. Этот лес прорезан глубокой лощиной, или долиной, где тишину нарушает журчание горной речки, зимой превращающейся в бурный и опасный поток. В одном месте долина резко уходит в глубину и чрезвычайно сужается; ее склоны почти отвесно возвышаются над дном, достигая нескольких сотен футов. Лесные деревья, укоренившиеся в щелях и впадинах скалы, настолько свились и переплелись, что из-за их крон почти не различить реки, которая бурлит, несется по камням и пенится, словно наслаждаясь царящей вокруг тишиной и одиночеством. Это место когда-то было с умыслом выбрано как важный стратегический пункт для возведения мощной и величественной квадратной башни, или твердыни, одна стена которой служит своеобразным продолжением отвесного утеса, где она возведена. Изначально проникнуть в замок можно было только сквозь узкие воротца в той самой стене, что возвышается над пропастью. Воротца выходили на уступ, по которому пролегала узенькая тропка, предусмотрительно пересеченная глубокой канавой, с великим трудом вырытой в скале, поэтому в древние времена, до того как войны стали вестись с применением артиллерии, крепость по праву могла считаться неприступной. Однако смягчение нравов в последующие, не столь воинственные времена заставило ее хозяев задуматься если не об украшении, то по крайней мере о ее расширении, и в середине восемнадцатого века, при последних владельцах замка, квадратная башня составляла лишь одну из множества построек за замковыми стенами. И замок, и обширные угодья вокруг с незапамятных времен принадлежали семейству, которое для ясности мы назовем Ардах. С этими землями связано множество слухов и таинственных историй, они, подобно многим овеянным легендами местам Ирландии, неоднократно становились свидетелями и жестокости феодального правления, и старинного варварского гостеприимства, и потому впоследствии о них стали слагать самые фантастические и необычайные предания. Такое предание поведал мне очевидец загадочных событий, о которых в нем рассказывается. Я точно знаю, что связано оно с одним из представителей семейства Ардах, однако мне трудно решить, насколько эти события исказила склонная к вымыслу и небылицам атмосфера легенд и какой отпечаток могла наложить на них ужасающая смутная неопределенность, словно пеленой обволакивающая реальность. |
