Домчал он меня достаточно быстро.

Когда я вошел в ресторанный зал, мне показалось, что время остановилось. Точно так же сидел Маркофьев за столиком и десять, и двадцать лет назад, всю жизнь. Я отлучался, уходил на год, два, три, а он все сидел. Менялись официанты, сотрапезники, названия ресторанов и напитков, а он все сидел, покуривал, поглощал еду, и мир вращаются вокруг него. Нелепо, невозможно было представить его бегущим за отъезжающим автобусом, за уходящей женой, стоящим в очереди за зарплатой, хлопочущим о новой квартире или проводящим над спиртовкой в лаборатории никчемные, никому не нужные опыты.

— Где же ты пропадал? — патетически воскликнул он, увидев меня. И протянул руки навстречу.

Рядом с ним сидело то самое длинноногое длинноволосое создание, которое утром, в аэропорту, повисло у него на шее. И двое коротко стриженных молодчиков, зорко наблюдавших за каждым моим движением. А еще — группа загорелых иностранцев, почти все они были мне знакомы и приветственно закивали. Я сдержанно улыбнулся.

— Садись, — сказал Маркофьев. — Помоги. А то лопочут что-то. Мне не понять.

Мне налили водки в фужер, подвинули закуску.

— Ну? — Маркофьев нетерпеливо двинул меня локтем. — Чего они хотят?

— Зачем ты меня сюда позвал, это ясно, — сказал я. — Где еще на ночь глядя найдешь переводчика? А теперь объясню, почему я приехал. Мне нужны бумаги. Мои конспекты и расчеты.

Маркофьев поморщился.

— Вечно ты все испортишь. Ничего святого для тебя не существует. Мы столько не виделись…

— Зато в тебе святого до хрена и больше, — сказал я. — Отдавай бумаги!

Он разозлился и не счел нужным это скрывать:

— Вот поэтому тебя и не любят. Сам не живешь и другим не позволяешь… — Но вдруг сменил гнев на милость. — Да забрось ты к черту свой диссер. Поехали за город. Поиграем в крикет. Иностранцы это любят. Есть отличное крикетное поле.

— В жизни не играл в крикет, — сказал я. Он с печалью на меня посмотрел.

— Узнаю тебя…

* ЮНОШИ И ДЕВУШКИ! НАСТОЙЧИВО ОВЛАДЕВАЙТЕ ИГРОЙ В КРИКЕТ, КАРТЫ, ПОСЕЩАЙТЕ БЕГА И СРАЖАЙТЕСЬ НА БИЛЬЯРДЕ ЭТО — ВАШ СЧАСТЛИВЫЙ ШАНС ПРЕУСПЕТЬ.

— А потом поедем кататься на лыжах. На Эльбрус. Или серфинговать на Средиземное море. А? Что ты скажешь?

Я улыбнулся. По-видимому, криво.

— Я хочу получить свои бумаги. Немедленно, — сказал я.

Ах, если бы вместо того, чтобы зубрить иностранные языки, читать книги и ходить на лекции, я бы посещал казино и резался в карты, — как счастливо сложилась бы моя жизнь! Я бы преуспел как никто другой…

Вытащив из-за ворота салфетку, Маркофьев смял ее и швырнул на пол. Следом за ним вскочили оба качка. Долговязая девица поднялась вяло и медленно.

Один из иностранцев протянул Маркофьеву красивый сверточек.

— Залог будущего сотрудничества, — объяснил он. Охранникам Маркофьев велел доставить гостей в

отель, а мне и девице сделал знак, чтоб шли за ним, к машине. Меня посадили на переднее сиденье рядом с шофером. Маркофьев и его спутница устроились на заднем.

— Забыл вас познакомить. Елена Прекрасная, — представил он девушку. — А ты-то хоть женился? — Он извлек из кармана позолоченную зажигалку и закурил. Серый дымок отлетел облачком от кончика сигареты.

Я не ответил.

Возле метро мы притормозили. Маркофьев вышел и купил роскошный букет роз.

— На кладбище заезжать не будем? — пошутил я, кажется, не слишком удачно.