– Я выключу свет в холле, – сказала Риццоли и, выйдя из гостиной, принялась щелкать выключателями. Когда она вернулась, Корсак и Мик по‑прежнему стояли в разных углах комнаты, словно боялись подцепить друг от друга какую‑нибудь заразу.

– Ну, с чего начнем? – спросил Мик.

– Давай с того угла, где был обнаружен труп, – предложила Риццоли. – А оттуда двинемся уже по всей комнате.

Мик огляделся по сторонам.

– Вон там лежит бежевый ковер. Он обязательно будет флуоресцировать. И тот белый диван тоже. Просто предупреждаю вас, что на тех предметах мы точно ничего не сможем обнаружить. – Он взглянул на Корсака, который уже нацепил очки и выглядел молодящимся модником. – Погасите свет, – попросил Мик. – Проверим, насколько здесь темно.

Корсак щелкнул выключателем, и комната погрузилась в темноту. В огромные незашторенные окна заглядывали звезды, но луны на небе не было, а густые заросли деревьев загораживали свет из окон соседских домов.

– Неплохо, – сказал Мик. – Можно работать. А то бывает, что приходится накрываться одеялом, чтобы хоть что‑нибудь увидеть. Знаете, сейчас разрабатывают такие системы, которые функционируют и при дневном свете. Придет время, когда нам не придется спотыкаться впотьмах.

– Может, хватит болтать, начнем работать? – огрызнулся Корсак.

– Я просто подумал, что вам интересны некоторые технические подробности.

– Как‑нибудь в другой раз, ладно?

– Как скажете, – невозмутимо произнес Мик.

Риццоли надела темные очки, как только заструился голубоватый свет прибора. Причудливые флуоресцирующие тени казались привидениями, а ковер и диван, как и предсказывал Мик, отражали свет и выделялись яркими пятнами. Голубой свет упал на то место, где еще недавно сидел доктор Йигер, и на стене искорками вспыхнули тончайшие полоски.

– Красиво, правда? – сказал Мик.

– Что это? – спросил Корсак.

– Волоски, присохшие к крови.

– Да. Действительно, красиво.

– Посвети‑ка на пол, – попросила Риццоли. – Это должно быть там.

Мик направил пучок света вниз, и на полу обозначилась целая вселенная из микроскопических волосков и волокон. Улики, ускользнувшие от невооруженного глаза криминалиста при первоначальном осмотре.

– Чем мощнее источник света, тем интенсивнее флуоресценция, – объяснял Мик, осматривая пол. – Вот чем замечательна эта установка. При четырех сотнях ватт можно рассмотреть что угодно. ФБР закупило семьдесят одну штуку. Эта малышка такая компактная, что ее можно возить с собой в самолете как ручную кладь.

– Вы что, помешаны на технике? – спросил Корсак.

– Обожаю всякие прибамбасы. Я ведь инженер по профессии.

– В самом деле?

– А что вас так удивляет?

– Мне казалось, что такие, как вы, не по этой части.

– Такие, как я?

– Ну, я имею в виду серьгу в ухе и все такое. Сами знаете.

– Дашь палец, откусит руку, – вздохнула Риццоли.

– Что? – возмутился Корсак. – Я вовсе не хочу никого обидеть. Просто я замечал, что такие ребята не идут в инженеры. Их больше тянет в театральную среду, в искусство. Я хочу сказать, что это же хорошо. Нам нужны люди творческие.

– Вообще‑то я окончил университет. – Мик явно не желал сдаваться. Продолжая дискуссию, он не отвлекался от осмотра пола. – По специальности инженер‑электрик.

– Послушайте, ведь электрики хорошие деньги заколачивают.