«Там, внутри, есть кто-то живой», – поняла Шеви.

Райли почувствовал, что молекулы его тела постепенно слипаются вместе, становятся плотнее… и вскоре осознал, что чувства вернулись к нему.

 «Я жив», – успел обрадоваться он, но тут на него нахлынул такой холод, что зубы едва не крошились, выбивая лютую дробь.

 Его рука по-прежнему крепко стискивала рукоять кинжала, который до сих пор торчал из груди убитого старика.

«Я не могу отпустить его», – осознал мальчик. – Не могу разжать пальцы».

Райли попробовал осмотреться, как учил его Гаррик.

Он находился внутри чего-то вроде большой железной бочки, на холодных стенах которой мерцали загадочные огоньки.

«Я вернул этого волшебника обратно к его народу с клинком в груди и моей собственной рукой на рукояти. Они меня вздернут».

«Беги, – сказал ему инстинкт. – Беги, пока тебя не бросили в камеру смертников или, что еще хуже, пока Гаррик не нашел тебя».

Но холод давил на плечи тяжелой глыбой, и Райли уже понимал, что скоро он заснет и не проснется, как еще один из тысяч уличных бродяжек, гибнущих в Лондоне каждой зимой.

– Выходи с поднятыми руками, – приказала она снова, но из модуля опять никто не появился.

Чтобы подобраться вплотную к люку, Шеви понадобилось секунды три, но ей они показались годами. Мир вокруг словно замедлился. Адреналин кипел в ее крови, ускоряя работу сердца и легких. Искры плавно осыпались с оборванных кабелей, облака пара, казалось, и вовсе замерли в воздухе.

«Соберись, специальный агент, – велела она себе. – В модуле кто-то есть».

До нее донесся тихий звук: внутри что-то заскреблось.

Может, там собака? Или другое животное?

И что ей с ним делать?

Внезапно время снова побежало быстрее, и Шеви оказалась прямо перед люком. Из отверстия веяло холодом, и яркие оранжевые искры сверхъестественным образом стягивались друг к другу, пытаясь объединиться в нечто вещественное.

Может, она целится в привидение?

Но в тесном нутре аппарата было что-то еще – скрюченное и дрожащее.

– Не двигаться! – рявкнула Шеви своим самым грозным фэбээровским голосом. – Замри, или я выстрелю.

Из глубины оранжевого облака послышался слабый голосок:

– Я и так не могу двинуться, мисс. Клянусь.

И прежде чем Шеви успела понять, почему странный акцент говорившего напомнил ей о романах Диккенса, облако рассеялось, явив взгляду фигуру мальчика, склонившегося над стариком.

Мальчик был жив, а старик – совсем наоборот. Очевидно, по той причине, что из груди у него торчал загнанный по рукоятку нож. Это прискорбное состояние оказалось не единственной странностью покойного: застывшие на груди потеки крови были желтого цвета, а одна из рук выглядела так, словно досталась ему от гориллы.

«Не думай об этом. Делай свою работу!»

– Ладно, малыш. Отойди от него… от этой штуки.

Мальчик сморгнул, пытаясь разглядеть, кто отдает ему приказы.

– Я не делал этого, мисс. Нам нужно уходить отсюда. Он скоро придет за мной.

Приняв решение за долю секунды, Шеви метнулась внутрь аппарата, ухватила парнишку за воротник, выволокла его наружу и прижала к полу свободной рукой, не выпуская оружия.

– Кто придет, малыш? Кто придет за тобой?

Мальчик таращился на нее расширенными от ужаса глазами.

– Он придет. Гаррик. Маг. Он сама смерть.

«Отлично, – подумала Шеви. – Сначала этот обезьяноподобный покойник, а теперь Смерть собственной персоной.