Ему и так было не по себе, а вдобавок ночь полнилась тревожными и вкрадчивыми звуками. В бормотании ветра чудились неведомые голоса, и они как будто все приближались. Быть может, это упыри восстают из могил… Ивар изо всей силы стиснул рукоять кинжала и плотнее закутался в плащ, надеясь, что в темноте его можно будет спутать с камнем. Во всяком случае, его неподвижность обманула маленькую белую сову, которая бесшумно слетела на обломок скалы неподалеку, испуская резкое уханье. Только этого тоскливого соседства Ивару и не хватало. Он бросил в сову камешек, но птица лишь злобно глянула на него и щелкнула кривым острым клювом.

И тогда в пустынной тьме долины Ивар услыхал отчетливый шум. Миг спустя он понял, что это конь осторожно бредет по ноздреватой застывшей лаве, то и дело оскальзываясь подкованным копытом или сбивая камень. Животное мерно фыркало, выказывая недовольство трудной дорогой.

На счастье Ивара, черный плащ надежно скрывал его, почтя сливаясь с темнотой; юноша оставил только щелку, чтоб поглядывать по сторонам. Кто бы ни был этот всадник, Ивара он обнаружит, лишь наткнувшись на него. В памяти всплыли древние предания о призрачном Ночном Всаднике, что рыщет меж безлюдных холмов и утаскивает свои жертвы в ледяное царство мертвых. Как ни бодрился Ивар, а горло стиснул тот же страх, который он ощутил при виде Лоримерова призрака.

Сова вдруг вспорхнула и метнулась прямо в морду коня, шумно хлопая крыльями и целя острыми когтями в глаза. Конь шарахнулся, испуганно и тонко заржав, а всадник мгновенно выхватил короткий меч — но птица уже исчезла. Конь упрямо пятился, не желая приближаться к месту, где его так напугали. Всадник выпрямился в седле, поводя вокруг бешеным взглядом, — черная рослая тень в слабом свете луны и звезд. Ивар заметил, что конь застриг острыми ушами, ловя звук чужого дыхания, — и страх с еще большей силой обуял Ивара.

— Гизур! — взревел вдруг всадник, да так громко и неожиданно, что и конь, и Ивар подпрыгнули. В хриплом голосе бесновался гнев. — Знаю, выскочка, ты затаился здесь! Я, Лоример, величайший чародей всех времен, велю тебе — покажись!

Взрыв насмешливого уханья был ему ответом. Лоример шпорами послал коня на звук, с такой силой вращая меч, что тот превратился в голубую мерцающую дугу.

— Эй, Гизур, я узнал твою фюльгью! Выходи, стань лицом к лицу, поговорим как маг с магом! — Лоример умолк и вслушался в насмешливое уханье совы, затем снова направил коня на звук. — Ты меня не обманешь, Гизур! Знаю, ты привел с той стороны скиплинга, надеясь, что он поможет этим ничтожным альвам! Ничего у тебя не выйдет! Слышишь, Гизур? Эй! Слышишь меня?

Сова дважды ухнула. Лоример так взмахнул мечом, что сталь загудела.

— Чего ты хочешь? Единоборства Силы? Так покажись! Выходи, я даже дам тебе право первого удара! — С этими словами он вложил меч в ножны и выжидательно смолк. Уханье совы удалялось. — Да что же это он о себе воображает? Наглый выскочка! Его даже нет в списках Гильдии.

Грус сдавленно захихикал:

— По-моему, эта совушка ищет мышку на ужин, а не собеседника.

— Заткнись! Это он, я знаю, что это он. Гизур! Если таков твой ответ — мне придется побеседовать с твоим скиплингом. Где-то здесь он прячется, точно кролик в кустах.