Александр Яндрич вдохновился затем на совершенно экстравагантные поступки: отправил прошения в Петербург и в Константинополь, предложив себя для службы, соответственно, в российской и в турецкой армии. В обоих заявлениях он выставлял себя ревностным приверженцем и поклонником своей будущей отчизны.

Обе просьбы были официально отклонены.

Но ответ из России сначала долго не приходил, а потом пришло письмо, приглашающее Яндрича в Петербург в качестве «корреспондента российской военной администрации». На время поездки ему была обещана оплата суточных — по 50 рублей в день; немалая, напоминаем, сумма: при начале службы в полиции Азеф и Малиновский получали столько же, но в месяц!

Александр согласился, но сообщил в Петербург, что не имеет денег на поездку. Тогда ему прислали в письме 200 крон. Он, однако, не спешил с отъездом. Тогда ему напомнили об этом и о состоявшейся присылке двухсот крон. Александр написал, что не получил таковых. Тогда ему прислали еще 600 крон.

Вот тогда-то, в середине лета 1912 года, Александр Яндрич и съездил в Петербург — и вернулся оттуда завербованным в российскую разведку.

Для начала Яндричу поручили добыть план крепости Перемышль — один этот эпизод исключает возможность того, что такие же задания давались и Редлю — хотя бы за десяток лет до этого!

Возможно, однако, и нечто совсем иное. Русские уже давно старались следить за этой крепостью, уточняли свои сведения о ней, и к 1914 году, как сообщает и Ронге, имели вполне удовлетворительные ее планы, попавшие к австрийцам уже в качестве военных трофеев. Поэтому такое задание могло быть и тестом на надежность, предъявленным новому агенту. И тест этот оказался выдержан.

Затем Александру Яндричу поручалось добыть расписание движения военных поездов и многое другое.

Александр успешно выполнял задания заказчиков, прибегнув к помощи старшего брата — об этом свидетельствовали черновики донесений, отсылаемых в Россию, и записи в дневнике Александра, обнаруженные после ареста братьев.

Сам факт обнаружения таких записей при аресте свидетельствует, вроде бы, о том, что братья Яндричи были форменными ослами — вопреки заповедям сыщика Сиднея Холла из «Большой кошачьей сказки». Тем не менее, за девять месяцев своей активной деятельности они получили от русских «свыше 20 тысяч крон», сколько в точности — австрийские власти не установили.

Но тогда нужно поверить и в то, что ослами оказались и Редль (служивший, напоминаем, в Вене до октября 1912), и Ронге, если под носом у них могли происходить такие сюжеты, прокручиваемые дилетантами!

Вот в это последнее верится с трудом. И действительно, если первые шаги Яндричей совершались по сугубой инициативе заметно не мудрого Александра, то затем в их действиях проглядывает несомненное руководство австрийской контрразведкой.

В российских архивах сохранились сведения, переданные Яндричами полковнику Занкевичу.

Что же ценного могли поставить России один слушатель Академии Генерального штаба и другой — бывший лейтенант?

Разумеется — ничего существенного, и это подтверждает Михаил Алексеев, бесчетное число раз нами цитируемый: Яндричи поставили «ряд документальных сведений из неподлежащих оглашению учебников, принятых в австро-венгерской академии генерального штаба, а именно: курс военной географии (пограничный район Австро-Венгрии и России); организационные сведения по австро-венгерской армии (устройство артиллерии и снабжение ее огнестрельными припасами; средства связи; санитарная и ветеринарная служба; устройство тыла и обозов); укрепления Перемышля; служба дорог в военном отношении» — это хорошо согласуется и с опубликованными австрийскими сведениями, за исключением одного пункта, который мы укажем ниже.