Браслет, надетый на правую руку, сейчас горел огнём. Я чувствовала исходящий от него жар, но он не причинял мне боли.

— С Валентиной я даже не успела попрощаться, но, наверное, это и к лучшему. На столе, за которым я работала, остались лежать поделки и вещь, которая стала мне новым домом. Не знаю, как долго я в нём пробыла, но очнулась только сейчас. И за это спасибо тебе, Фэатурнд.

— Значит, и благословение Тартелии мне было подарено лишь из-за браслета? — все же одна из моих догадок оказалась верной, хоть что-то радует.

— Вот этого я не знаю, — улыбнулась девушка, — но ты освободила меня. Спасибо тебе ещё раз, Фэатурнд. Надеюсь, что мой рассказ оказался тебе полезен и дал ответы хотя бы на часть вопросов.

— Да, спасибо. Ты многое разъяснила.

На самом деле было до безумия грустно, что ей пришлось «умереть» ради возвращения на родину. И пусть эта смерть была не такой, как я представляла, и не такой, как расписывала её Ласа, все же дриада многого не успела за свою жизнь, и это очень печально.

— Я свободна, — в голосе чувствовалась неподдельная радость. — Но не ты. Что беспокоит тебя, Фэатурнд?

И почему-то мне захотелось довериться существу, которое поверило мне, надеялось на помощь, даже не зная меня.

— Скучаю по дому, — не стала я утаивать правды, — но никогда не смогу туда вернуться. И меня никто не ждёт. Все забыли меня.

— Твой ли это дом, если никто не помнит тебя? — хитро улыбнулась дриада. — Вот о моем существовании помнили, хоть и не все, хоть и не всё.

А ведь она права! Но от этого только больнее. У меня был дом, семья, учёба, планы на будущее, друзья и целая жизнь впереди. А потом все это в один момент рухнуло, как карточный домик.

— Ты нашла свой дом, — шепнула безымянная, — и друзей, и призвание. Что тебе ещё нужно, Фэатурнд?

И вправду, что? Тут я ведь могу признаться во всём, да? Мне нужно хорошее отношение от Олана. Очень. Возможно, эта связь, тянущая меня к мужчине, появилась только из-за богов-покровителей…

— А что если нет?

Я посмотрела на девушку и покачала головой:

— Он не мог даже привязаться ко мне, я молчу о нечто большем.

— А ты говорила с ним об этом?

От одной этой мысли меня пробила дрожь:

— Разве о таком говорят?

— Есть люди, которые не признаются в своих чувствах даже самим себе. Не понимают их, — девушка начала рассуждать так, будто была дипломированным специалистом в области психологии. — Такие люди глубоко несчастны. У них в душе большая рана, которая нуждается в лечении. Кто как не лекарь в силах залечить её? Но и сила для этого нужна не простая, Фэатурнд. Услышь меня.

Я уже открыла рот, чтобы сказать о том, что услышала её, поняла. И себя тоже поняла. И приняла все то, что произошло в моей жизни. Признала свой новый дом. Но дриады и след простыл.

Осталась лишь тьма, тишина и пустота.

Мне стало не по себе от этого места. Впервые за все время пребывания тут захотелось вернуться. Вернуться в мир, который не был мне родным. Но был домом. Это было трудно принять, но я смогла. Я приняла решение.

Мир померк.

Тяжесть в груди усиливалась. Сделав вдох, я закашлялась и открыла глаза. Первым, что попало в поле зрения, оказался жёлто-оранжевый зверёк, спящий у меня на груди.

Стоило двинуться, как длинные ушки взлетели вверх, хвост пришёл в движение, а чёрные глаза-бусинки с удивлением уставилась на меня. Аратэх запищал и кинулся вылизывать мне лицо.

Отбиваться от него почему-то совершенно не хотелось. Я аккуратно провела рукой по мягкой шёрстке, позволяя котокролю вволю порадоваться.