— Есть люди, — как бы между прочим, сообщил инспектор, глядя Фрэнси прямо в глаза, — которые утверждают, что вы обвиняли мистера Хэррисона в смерти своего сына Оливера и в поджоге складских помещений, принадлежавших Ки Лаи Цину.

— Мое личное мнение и моя частная жизнь никого не касаются, — довольно резко ответила она. — И в конце концов, потрудитесь объяснить, с какой целью вы задаете все эти вопросы.

Инспектор Синклер откашлялся, заглянул еще раз в свои записи, а затем перевел взгляд на хозяйку дома.

— Есть также свидетели, подтверждающие, что в свое время вы угрожали убить Гарри Хэррисона в отместку за смерть вашего сына.

Фрэнси посмотрела на мясистое красное лицо полицейского и неожиданно поняла, к чему он клонит.

— Неужели вы можете подумать, что я имею хотя бы малейшее отношение к смерти моего брата? — воскликнула она.

Инспектор откашлялся еще раз и, переглянувшись с сержантом Маллоем, задал очередной вопрос:

— Прошу вас, мисс Хэррисон, рассказать нам, где вы находились между восемью и девятью часами вечера, когда случился пожар.

Фрэнси задумалась. Полицейские спрашивали ее об алиби — точно так же, как они это делали во всех детективных и гангстерских боевиках. В среду, в тот самый день, когда вспыхнул пожар в доме Гарри, она находилась с Баком Вингейтом в апартаментах Энни, но сказать им об этом она просто не имела права. Однако если она скажет, что весь вечер провела у себя дома в полном одиночестве, они и в самом деле могут заподозрить ее в преступлении.

Поэтому она подняла голову и быстро проговорила:

— Я была в отеле «Эйсгарт Армз» в гостях у своей подруги Энни Эйсгарт.

Детективы обменялись многозначительными взглядами, и Маллой сказал:

— Я уже опросил персонал, находившийся на дежурстве в гостинице. Среди них нашлись люди, которые показали, что мисс Эйсгарт находилась среди постояльцев большую часть вечера — сначала в гостиных, а затем в обеденном зале. Мисс Эйсгарт освободилась очень поздно и обедала, по заявлению слуг, в полном одиночестве. Еще позже ее видели в холле — она разговаривала с гостями.

Маллой смерил Фрэнси ледяным взглядом, потом поднялся во весь рост и негромко сказал:

— Боюсь, мадам, что мне придется исполнить свой долг и арестовать вас по подозрению в убийстве вашего брата Гор-мена Ллойда Хэррисона-младшего.

Фрэнси показалось, что она участвует в каком-то чудовищном спектакле.

— Это ложь, — прошептала она побелевшими губами. — Я не убивала Гарри. Я сказала вам неправду, что была в отеле «Эйсгарт», но я боялась, что вы не поверите мне, если я скажу, что весь вечер провела дома. Тем не менее я утверждаю, что ваше обвинение абсурдно.

— Прошу вас, мадам, надеть пальто и проследовать за нами в полицейский участок, где мы сможем побеседовать обо всем подробнее. — Инспектор дал знак Стиглицу. — Отведите мисс Хэррисон наверх — пусть она захватит необходимые вещи.

Очень медленно Фрэнси поднялась в спальню, совершенно выбитая происшедшим из колеи. Она надела темно-синее пальто и шляпку, опустила на лицо маленькую вуалетку и направилась обратно к двери. За ней неотступно следовал Стиглиц, который провел ее через холл мимо испуганных горничных и кухарки. Ао Фонг заметил слезы, стоявшие в глазах Фрэнси, и прокричал ей вслед:

— Я расскажу обо всем мисс Эйсгарт, госпожа. Я сейчас же ей позвоню. Она всегда знает, что делать.

Детектив-сержант Маллой отворил входную дверь, и Фрэнси вышла из дома прямо под слепящие вспышки фотоаппаратов — у подъезда уже в большом количестве толклись репортеры и фотографы.