Как только отзвучали последние молитвы, провожающие заторопились в тепло ожидавших экипажей, и скоро у последнего приюта Долорес остались только Фрэнси и двое могильщиков, похожих на серых призраков; переступая с ноги на ногу, чтобы согреться, и покашливая в кулаки, они готовились забросать могилу землей. Не в состоянии больше выносить подобное зрелище, Фрэнси быстро отвернулась.

Вернувшись домой, она в одиночестве устроилась на позолоченной козетке в углу огромного зала, где обыкновенно танцевали, и наблюдала, как изголодавшиеся гости кинулись поедать всевозможные лакомства, ожидавшие их в буфетной. Женщины улыбались и тихонько болтали друг с другом о бале, который должен был состояться на следующей неделе. Наибольший интерес у дам вызывал вопрос о том, кого пригласили на празднество, а также, кто как будет одет в этот день. Мужчины, сжимая в руках бокалы, собирались кучками и вполголоса беседовали о делах. Гарри стоял тихо рядом с отцом и вместе с ним принимал соболезнования.

— Странная все-таки у Гормена девочка, — вдруг услышала Фрэнси.

Она оглянулась — две женщины тихо беседовали, почти соприкасаясь головами.

— Сидит в одиночестве и смотрит в одну точку, в то время как она должна быть рядом с отцом и братом. Взгляните, ему всего четыре, но он уже совершеннейший маленький мужчина… и потом она ни слезинки не пролила над могилой матери… Интересно, отчего эта девочка не проявляет ни малейшей жалости к покойной матери? Это просто ненормально… Гормену следует приглядывать за ней получше. Я бы даже сказала, что со временем дочь может доставить ему немало неприятных минут…

Фрэнси почувствовала, как ее щеки покрываются румянцем. Она устремила взгляд на голубые завитки ковра, моля Бога, чтобы не разрыдаться. Да что они знают? Конечно, все эти дамы были не прочь поболтать и посмеяться с Долорес, когда приезжали с визитами в их дом, они также присылали цветы и фрукты, когда по городу распространилась новость о ее болезни. Но никто из них ни разу не навестил больную, и Фрэнси была готова в этом поклясться, ни одна душа не знала, что они провели на ранчо почти год. Сердце девочки словно сжало железной рукой от печали и тоски. Ей хотелось крикнуть прямо в лицо этим сплетницам, что они всегда были равнодушны к судьбе Долорес и никто из них не любил ее так, как она… Фрэнси поймала на себе взгляд отца. Сердитым жестом он потребовал от нее выйти из убежища и занять место рядом с ним. Фрэнси, поколебавшись, с усилием оторвалась от бархатного сидения и двинулась через зал сквозь толпу, чтобы присоединиться к отцу и брату.

— Почему тебя нет рядом с нами? — раздраженно спросил Гормен.

Он, правда, старался говорить тихо, но все равно девочка различила в его тоне с трудом скрываемую злобу и отшатнулась.

— На тебя обращают внимание. Становись за братом и веди себя как следует.

Встав на указанное место чуть ли не по стойке «смирно», Фрэнси ждала только одного, чтобы вся эта церемония поскорее закончилась. Длинной чередой гости следовали один за другим, и позже она вспоминала, что приседала и говорила что-то в ответ на печальные слова соболезнования. Она также заметила, какими взглядами дарили ее отца дамы. «Настоящий мужчина», — слышала девочка то из одних, то из других женских уст.