— Моя дорогая бедняжка, как это было ужасно! Ты так напугалась. Летучие мыши — такие противные. Конечно, я видела, как она улетала, когда мы вошли. Пойдем, пойдем, — заторопилась она, многозначительно взглянув на мать.

Леди Бернселл мгновенно поняла намек.

— Иди сюда, мое золотко, мы поднимемся наверх и попросим одну из горничных поправить твою прическу. Хочешь немного вина?

Нежно обвив рукой талию дочери и приговаривая еле внятно, но ласково, она увела всхлипывавшую девушку из комнаты. Остальные, горя любопытством, пошли вслед за ними, оставив Лайзу, Джона и Чада одних.

Джон так и не заговорил и не двинулся с места с той самой минуты, как вошел в комнату. Чад тоже молчал — он лишь осторожно взглянул на Лайзу, когда поправлял свой галстук.

— Чад! — это был прерывистый шепот Лайзы. — Как вы могли?!

Чад встретил ее негодующий взгляд точно таким же.

— Как я мог что? — резко парировал он.

— Вы полностью скомпрометировали Чарити!

— Вздор! Я просто разговаривал с ней, когда влетела летучая мышь, и это безмозглое создание сразу же стало метаться по комнате.

Лайзе захотелось пробежать через комнату и забарабанить по нему кулаками.

— Неужели вы серьезно думаете, что кто-то из этих людей, — в ярости выговорила она, указывая пальцем в направлении коридора, — хоть на секунду поверил вашей истории про мышь? Нет, вы и вправду так думаете?! Господи, да вы были наедине в закрытой комнате, и назвать вашу «позу» компрометирующей можно только ради приличия! Это в тысячу раз мягче сказано! Какой бес толкнул вас искать здесь с ней встречи?

— Я бы тоже очень хотел получить ответ на этот вопрос, мистер Локридж.

Ошеломленно взглянув на Джона Вэстона, который наконец обрел дар речи, оба они повернулись друг к другу спиной, словно тот ничего не сказал. Чад не двигался. Его глаза потемнели до цвета мутного бутылочного стекла.

— Вы называете меня лжецом, леди Элизабет? — спросил он спокойно.

— Верю я вам или не верю — не имеет значения… — начала она.

Чад предупреждающе поднял руку:

— А что до того, что я оказался в отдаленной комнате наедине с Чарити, я убежден, этот вопрос вам лучше адресовать мистеру Вэстону.

Лайза мгновенно развернулась и взглянула на Джона Вэстона, чье лицо тут же стало ярко-пунцовым — словно оно и не было мертвенно-бледным несколько секунд назад.

— Я… я не понимаю… — громко произнес он.

— Правда? — жестко спросил Чад. — Тогда я вам расскажу, — он снова обратился к Лайзе, — что ваша настойчивая маленькая сестричка увела меня прогуляться на террасу за час до того. Затем она предложила мне пойти с ней в комнату для игры в карты — как раз перед началом выступления пианиста. Она не дала мне никаких объяснений по поводу этой в высшей степени непонятной просьбы, и то, что она чуть не разрыдалась, когда я начал протестовать, показалось мне подозрительным. Потом она отошла от меня и начала разговаривать с друзьями, но, когда окончился концерт, она опять подошла ко мне и почти силой потащила меня к комнате для игры в карты. При этом она постаралась попасться на глаза своей матери. Леди Бернселл улыбнулась, довольная, что ее дочь находится в надежном обществе. Чарити быстро оглядела комнату в поисках — я уверен — вас, но вас нигде не было видно.

Мы начали играть в пикет, но уже через пять минут ее изобретательное сиятельство пролила бокал вина на свою юбку и вскочила, заявив, что должна отлучиться и привести себя в порядок. Она почти выбежала из комнаты, а я последовал за ней на безопасном расстоянии.