– Ну, тогда до свидания…

– Прощай.

Связь прервалась. Роман криво усмехнулся, глядя на потухающий экран. Вот так оно и происходит. Тихо, прозаично, ровно ничего не нарушая в состоянии миропорядка. Оторвалось и ушло нечто важное, без чего жить стало невозможно. Нет, шалишь, возможно. Как? Это другой вопрос. Хотя ответ более чем очевиден.

Роман с подступающей тоской начал вспоминать, сколько у него осталось на счету. Кажется, тысяч восемь евро. Или семь? Если бы не позавчерашний проигрыш в казино, было бы под тридцать. Что бы Лене не объявить вердикт раньше? Смотришь, удалось бы отсрочить нищету на несколько месяцев. Или недель…

А а, какая разница? Из грязи в князи, из князи в грязи – все происходит настолько быстро, что нет смысла затягивать процесс. Только больнее делать.

Вдруг за стеной во всю мочь рявкнули колонки, сотрясая окна и двери. Роман едва не выронил телефон. Сколько здесь живет, никогда так громко не включал магнитофон.

Хорошо, день на дворе.

Он заглянул в комнату. Лена, стоя перед зеркалом в одних трусиках танга, вертела бедрами в ритм музыки и одновременно расчесывала свою черную гриву.

Увидев в зеркале Романа, повернулась и, раскачиваясь в танце, начала манить его к себе. Глаза блестели, по плечам, по высокой груди змеились черные локоны. Гибкая талия извивалась, бедра выводили какой то сложный узор. Она была до того хороша, что все проблемы вылетели из головы в один миг.

Ну их к лешему, в самом деле, как нибудь разберемся. Потом.

– Сделай тише, – сказал Роман, медленно приближаясь к танцующей красавице.

– Что!? – крикнула она, обнимая его и прижимаясь всем телом, сверху донизу.

– Ничего, – пробормотал он, опускаясь вместе с ней на диван под неистовый грохот барабанов.

Позже, когда сделали музыку тише и завтракали состряпанным Романом омлетом, состоялся короткий, но содержательный разговор.

– Рома, мне надо пару сотен евриков, – просто сказала Лена, с аппетитом жуя и прихлебывая красное вино, которое самоуправно извлекла из бара.

– Угу, – отозвался Роман.

– На порошок и так, по мелочи, – сочла нужным пояснить Лена.

– Угу.

Повисла пауза. Роман оторвался от тарелки, сходил к заветному комоду, принес требуемую сумму.

– Спасибочки.

Роман, пока ходил, успел подсчитать, во сколько ему обойдется двухнедельное, скажем, пребывание Лены. С учетом того, что и ему надо на что то жить и покупать напитки, получалось неслабо. Был бы в активе Леня, он даже не стал бы заниматься подобными расчетами. Но теперь, в новых реалиях, приходилось полагаться только на себя, то есть на зарплату в Конторе, а на нее самое большее можно было не умереть с голоду, но никак не играть роль богатого покровителя.

Лена отодвинула пустую тарелку, закурила. Стало понятно, что Роману придется не только готовить, но и мыть посуду. Впрочем, можно было не готовить и не мыть, а скромно обойтись рестораном. Или, на худой конец, домработницей по вызову.

Но тут снова глухой стеной вставал проклятый вопрос. То, что решалось запросто, одним небрежным жестом, становилось серьезнейшей проблемой.

Ну, Леня! К хорошей жизни приучил, а отучить – не удосужился. Жестоко. Все таки с живым человеком так нельзя обходиться. Мог бы издали, постепенно. А то бац, и наповал. Люди, конечно, взрослые, это он верно заметил. И возразить нечем, ибо прав со всех сторон. Но как то пещерно прав. Не по нашему. На ум пришел рассказ О.Генри «Боливар не вынесет двоих». Ну, точно. Как только друг стал помехой, пулю в лоб – и вся недолга. И помехи нет, и делиться не надо. А что и было хорошего – это в прошлом, в несуществующем.

Лена стукнула пудреницей, отвлекла. Роман искоса пронаблюдал, как она лениво, но уверенно расправилась с остатками кокаина.