В прихожей не было ничего, кроме вешалки, стойки для ботинок и большого зеркала. На всякий случай я попытался заглянуть за него, но вделанное в стену зеркало взял бы разве что лом.

Пришлось продолжить обыск в других местах.

В гостиной мое внимание привлекли развешенные на стенах голографии. Большая часть из них изображала крупного светловолосого мужчину с усами, похожего скорее на борца, чем на профессора.

Внешний облик Титуса Фробениуса не пробудил в моей душе никаких воспоминаний. Ни единой эмоции не возникло, пока я разглядывал погибшего хозяина особняка.

То ли я его не знал, то ли наше знакомство закончилось после первого выстрела.

Глава 2.

В гостиной оказалось множество укромных местечек, и я возился тут долго. Потревожил покой вековой пыли под диваном, заглянул за все, за что можно было заглянуть и даже попытался отвинтить головы ни в чем не повинным фарфоровым слоникам, мирно пасущимся на каминной полке.

Но либо тут ничего ценного не было, либо все прибрала полиция.

Время от времени появлялись мысли о всяких хитрых устройствах вроде сканеров и анализаторов сравнительной плотности, с помощью которых проводится настоящий обыск, но я отодвигал их в сторону.

Единственным прибором, который имелся у меня при себе, оставалась голова.

Да и та изрядно попорченная.

Следующим объектом для изысканий стал кабинет. Когда-то он запирался на замок, но к нынешнему моменту от запора осталась дыра с оплавленными краями – кто-то открыл дверь предельно радикальным способом.

Внутри все выглядело так, словно на кабинет обрушился небольшой, но крайне зловредный ураган – перевернул все вверх дном, расколошматил хрупкие предметы и приборы. Под ногами хрустели осколки и обломки, на столе высился помятый корпус мощного вычислительного центра.

Тут что-то искали, причем в жуткой спешке.

Безо всякой надежды на успех я подошел к столу и принялся выдвигать ящики. В них было пусто, как в моей памяти – хитрые полицейские, вместо того, чтобы разбираться на месте, просто выгребли все и увезли.

Интересно, какими же исследованиями занимался профессор?

Задвинув ящик, я услышал, как к дому подъехал кар, на стену напротив окна упал синеватый отблеск. – Вот дьявол! – шепотом сказал я, выглянув на улицу. Двое полицейских топтались около управляющего блока защитного контура.

Неужели кто-то из соседей заметил мелькающий в окнах дома свет?

Кляня себя за неосторожность, я метнулся к двери. Если буду двигаться быстро, то смогу выбраться через окно второго этажа, пока они станут осматривать первый.

Нога предательским образом поехала на чем-то маленьком и скользком, я взмахнул рукой, пытаясь удержать равновесие. Попытка не увенчалась успехом и я со звучным хрустом рухнул на стул – один из немногих целых предметов в комнате. Тот не выдержал подобного обращения и развалился.

Если до сего момента полицейские лишь подозревали, что в доме кто-то есть, теперь я предоставил им неопровержимые доказательства. С улицы донеслись полные тревоги крики и топот.

Ругаясь про себя, я поднялся на четвереньки. Взгляд мой упал на валяющийся среди обломков стула обыкновенный диск для записей, из тех, что можно просмотреть даже универсатором.

Совершенно машинально я схватил его.

Полицейские, судя по всему, пока сражались с замком входной двери. Из моего врага он неожиданно превратился в союзника.

Сунув диск в карман, я спешно побежал к лестнице. На одном дыхании добрался до спальни и выглянул в окно. Полицейский кар стоял у ворот, на крыше посверкивал синим маячок. Стражи порядка, судя по увлеченному сопению внизу, пытались вышибить дверь.

Для того, чтобы поискать обходной путь, у патрульных не хватило мозгов.

Тем хуже для них!

Я открыл окно и перебрался на бордюр.