– Что может быть в жизни, кроме Уолл‑стрит? – засмеялся он, обнимая ее за плечи. – Я ничего об этом не слышал Может быть, ты мне скажешь, Алекс?

С этими словами Сэм остановился и внимательно посмотрел на нее. Алекс очень нравилась ему, но он явно боялся это показать. Длинные рыжие волосы его спутницы развевал ветер; бездонные зеленые глаза встретились с его глазами, заставив его почувствовать смущение, которого он никогда ранее не испытывал. В какой‑то степени это его пугало.

– А люди? А женщины? – спрашивала Алекс. Она знала, что он никогда не был женат, но больше ей ничего не было известно. Глядя на него и оценивая его стиль жизни, она про себя пришла к выводу, что у него были сотни подружек.

– На это у меня не хватает времени, – с притворной серьезностью сказал он, прижав ее к себе покрепче. Постояв на месте, они продолжили прогулку. – Я слишком занятой человек.

– И слишком много о себе воображающий? – со значением спросила она, боясь, что он может оказаться чересчур самонадеянным. Безусловно, у него были к этому все основания, но если он и любовался собой, увидеть это со стороны было трудно.

– Кто тебе сказал? Ничего я о себе не воображаю, я просто стараюсь хорошо проводить время.

– Всем известно, кто ты такой, – со знанием дела сказала Алекс, – даже здесь. Лос‑Анджелес, Нью‑Йорк… Токио… Что еще? Париж? Лондон? Рим? Ничего себе размах.

– Это не совсем так. Просто я много работаю, вот и все.

Как и ты. И ничего больше, – откликнулся Сэм с улыбкой, пожимая плечами. Однако оба они знали, что у него было гораздо больше достижений, чем он хотел признать.

– Однако я не летаю в Калифорнию на самолетах моих клиентов, Сэм. Люди, с которыми я работаю, приезжают ко мне на такси. Если им везет в жизни. Остальные пользуются подземкой.

Алекс усмехнулась, и Сэм тоже засмеялся в ответ:

– Ладно, тогда мои, значит, счастливее. И я, наверное, тоже. Может быть, мне не вечно будет везти. Как моему отцу.

– Ты что, боишься, что и с тобой случится то же самое? И ты все потеряешь?

– Может быть. Но он‑то был идиотом… прекрасным человеком, но идиотом. Я думаю, что его сломила смерть матери. Он просто все забросил. Тогда‑то он и потерял свою хватку и вел себя так, как будто это он болеет. Отец так любил маму, что просто не смог перенести ее уход. Это его убило.

Уже давно Сэм решил, что не допустит, чтобы с ним произошло нечто подобное. Он никогда никого не полюбит настолько, чтобы его жизнь так зависела от жизни и смерти любимого человека.

– Боже мой, сколько тебе пришлось пережить, – с сочувствием сказала Алекс. – Ведь ты был совсем мальчиком.

– Оставшись один, взрослеешь быстро, – сказал он, печально улыбнувшись, – или же вообще не взрослеешь. Друзья говорят мне, что я до сих пор ребенок. Мне это в общем‑то нравится. Это удерживает меня от того, чтобы становиться слишком серьезным. Это вредно, да и никакого удовольствия от этого не получаешь.

Алекс была не согласна с ним – она серьезно относилась и к своей работе, и к своей жизни. Она тоже потеряла родителей, хотя и менее драматическим образом, чем Сэм. Но ей это помогло внутренне собраться, почувствовать ответственность за свою жизнь. Алекс действительно быстро повзрослела, стала с большим вниманием относиться к карьере – как будто она жила для того, чтобы оправдать ожидания своих родителей, даже после того, как они умерли.