Голове стало легче, но тело все еще ломило. Элис лежала без движения. Платье в полоску было у нее в детстве. С тех пор много чего случилось. Она училась в школе в Новой Зеландии, а когда война наконец закончилась, провела два ужасных лета с матерью, таскаясь за ней по шикарным отелям юга Франции и на озерах Италии. После этого она решила, что уйдет из дома и найдет работу в театре. Пробыв какое‑то время очень неумелым секретарем у театрального менеджера, она приблизилась к сцене, стала костюмером. А вскоре после этого Феликс открыл в ней Офелию — когда она прибирала и гладила костюмы. Она была более чем в замешательстве и никогда не забудет Феликса тех лет с коком на голове, узкими глазами и темными взъерошенными волосами. Он пригласил ее в свою труппу.

Элис нахмурилась, когда осколки прошлого зазвенели в памяти.

Как она попала в эту кровать в комнате с обоями в розовую полоску и огромным гардеробом, способным поглотить все, что угодно? А тело? Элис встревожилась. Откуда эта зловещая мысль? Головная боль вернулась, и она попыталась не думать. Тотчас в мозгу всплыло то, что она не хотела вспоминать: птицы, черные тяжелые птицы садятся на руки. И дождь, и ветер. И черные глаза улыбающегося Феликса.

Пытаясь отделаться от мыслей, Элис внезапно услышала звук. Он слышался над головой и, казалось, походил на медленные приглушенные шаги, будто кто‑то ходил, не желая поднимать на ноги весь дом.

И вдруг одна мысль вытеснила все остальные. Дверь! Она заперта?

Не зная, почему так сильно это желание, Элис слезла с кровати и зашаталась. Лунная дорожка качалась. Она ухватилась за край кровати, а потом за угол массивного шкафа. Кое‑как добралась до двери и повернула ручку.

Ее заперли.

Странно, шок от этого открытия вернул ее к реальности. Элис тотчас все вспомнила. Она стояла и дрожала, уперевшись головой в дверь. Элис знала, что в доме Дандас, Маргарет и нет нужды запираться. Это было необходимо в доме Торпов. Это там Тотти сказала: «Заприте дверь». И только там кто‑то мог жестоко подшутить над ней.

Почему заперта дверь в доме Дандаса? Кто закрыл ее? Ведь она совершенно беспомощна!

В нормальном состоянии Элис не впадала в панику. Но сейчас все, казалось, походило на кошмар. Невыносимо. Быть запертой в комнате! Она не может в ней оставаться. Она сойдет с ума.

Элис в страхе и отчаянии гремела дверной ручкой и кричала. Она едва осознала, что дверь открылась, и почти без сознания она упала на руки Дандаса.

— Элис, — произнес он глубоким проникновенным голосом. — Что с тобой, дорогая? Тебя что‑то испугало? Я думал, ты спишь. Маргарет сказала, что ты заснула и не проснешься до утра.

Элис слабо уцепилась за него, почувствовав под руками толстую шерсть халата. Мягкое тепло было удивительно уютным. Она так устала, так ослабела, что не хотела двигаться.

— Почему я заперта в спальне? — спросила она и начала повторять без остановки:

— Почему? Почему?

Дандас поднял ее на руки и понес обратно в постель. Он смотрел на нее, и его зрачки расширились в темноте. Как странно меняет человека ночь. Но губы его были по‑прежнему добры и мягки.

— Бедная маленькая девочка! Прости. Ты испугалась. Но мы с Маргарет подумали, что так лучше. Мы не могли рисковать: если ты убежишь из дома, то простудишься.

— Ox, — медленно выдохнула Элис. Она поняла — это из‑за того, что она сбежала от Торпов среди ночи.

— Не думай сейчас об этом, — успокаивал Дандас. — Мы поговорим потом. Сейчас ты выпьешь горячего молока и заснешь.

Элис схватила его за руку.

— Как долго я здесь?

— Сейчас ночь вторника, точнее — утро среды.