Контролер проворчал:

– А чего ты хотел, Сергеич? Все ж разваливается, буквально на глазах рассыпается, техника чудом просто дожила до наших дней. Я не удивлюсь, если завтра вообще работать перестанет.

– В общем, так, Костя, бросай свои дембельские настроения и отрубай Створ к чертовой матери. – Мельников не удержался и закурил прямо в помещении, проговорил сердито в трубку: – А иначе у меня люди так и будут всю ночь к нему бегать как спортсмены. Я туда лучше дополнительный пост выставлю, от греха, до смены как-нибудь дотянем.

– Это как знаешь, капитан, – весело отозвался контролер. – Только имей в виду, мне придется все рубежи отрубать. Там еще летом все датчики пришлось на одну линию вешать, сгнило все на хрен.

– Ну и черт с ним, – закончил разговор капитан и, бросив трубку, придвинул к себе План боевой службы, чтобы сделать запись о выставлении дополнительного поста. В этот момент в караул ввалились вернувшиеся с проверки солдаты.

– Я приказал сигнализацию отрубить, – сообщил Мельников разводящему, едва тот подошел. – Подними-ка вторую смену третьего поста, выставим дополнительный. У меня через полчаса проверка, вот солдатика туда и отведу.

– Это мы в секунду, товарищ капитан, – обрадованно отозвался разводящий, который уже осатанел от постоянной бестолковой беготни. Солдаты переглянулись, и широкие улыбки расцвели на их вмиг посветлевших лицах.

Спустя полчаса капитан застегнул ремень, портупею поверх шинели, надел перчатки и, окинув взглядом тощего солдата-первогодка, спросил:

– Все понял, солдат?

– Так точно, товарищ капитан, – уныло отозвался тот. Положенный ему по уставу сон можно было забыть и никогда больше о нем не вспоминать. Ничего не поделаешь, служба – дело нервное и полное лишений. Одна дедовщина чего стоит.

– Не переживай, солдат, – усмехнулся капитан. – В присяге что сказано? Стойко переносить все тяготы и лишения военной службы… Вот и переноси, крепче будешь. Может, и до генерала дослужишься.

Бедолага уже не в первый раз такое слышал, но вида старался не подавать; в гробу он видал эту службу и все, что с ней связано, даже генеральские погоны даром не нужны. Говорили же родители: иди в институт, сынок, иди учись, а то в армию заберут…

Голос часового сделался совсем бесцветным:

– Так точно, товарищ капитан…

Десятикилометровый обход по периметру объекта Мельников привычно завершил за два часа. Хотя пришлось немного поднажать и основательно вспотеть; весна выдалась дождливая, и все раскисло до ужасной степени, даже по асфальту передвигаться было проблематично, лужи, грязь, остатки снега.

Обычно ночью выставлялось всего два поста – КПП на въездных воротах, и патрульный на периметре, так что маршрут проверки был отработан еще сто лет назад, но сейчас пришлось сначала выставлять пост к Главному Створу шахты. За субботнюю ночь с небес пролилось немало осадков, но ни вчера, ни сегодня небесная грелка так и не удосужилась хотя бы немного подсушить бренную поверхность, так что к Створу пришлось пробираться по грязи. Преодолев последнюю лужу, капитан потопал ногами, отряхивая сапоги, снял трубку под дырявым, покореженным караульным грибком, пару раз привычно стукнул ею о столб, чтобы сдвинулась отсыревшая мембрана, и вызвал караул.

Связь была, как всегда, отвратительной: шипение, обрывки слов, мат, прочее малопонятное.