– Три выстрела за две секунды, – кивнул Карпелов, успокаиваясь, – а ведь мы с Январем просили тебя лечь на пол и откатиться в сторону. Ладно, давай сделаем вид, что любим друг друга.

– Давай. Можешь съесть мой кусок торта, – Ева толкнула бумажную тарелку через стол. Карпелов улыбнулся, задержав ее рукой. – А теперь ты говори, какие ты получил инструкции?

– По почте. Анонимно, я уже говорил.

– Сколько человек в твоем списке?

– Два.

– Мне нужен конверт.

– Нет конверта. Я его сжег, как приказывалось. Могу отдать сами бумаги. Да, это еще не все, – Карпелов наклонился, и Ева почувствовала его дыхание на своем лице. – Ты заработала! – зеленые сотенные бумажки Карпелов шмякнул прямо в лужицу кофе. – Тысяча твоя, это половина, но я ведь все подготовил и нашел этот кран, так ведь? Ты как собиралась его, а?

Ева, оторопев, смотрела на доллары.

– Кто-то играется с нами, – сказала она.

– То-то и оно, майор. Я, конечно, когда получил все бумаги, завелся с пол-оборота. Два дня по двадцать часов слушал, искал, платил! Все сходится. А тут этот взрыв!..

– Почему ты сжег конверт?

– Потому, – прошипел Карпелов, склонившись к ней еще ближе, – что на нем было написано «Кому: следственному исполнителю бригады „С“ майору Карпелову П.П. От кого: Координационный совет». Вот так-то!

– Я заберу деньги и бумаги. У нас в отделе отличная техника, вытащим из них что можем.

– Свои можешь хоть на молекулы расщепить, а мои – извини. Две сотни я раздал осведомителям, сотню своему начальнику, еще за грязную машину, еще залог за оружие, если бы оно понадобилось. Кстати, второй, который в моем списке, в твоем уже зачеркнут. Это как понимать?

– Он вчера зачеркнулся. А ты получил письмо несколько дней тому назад.

– Плохо, однако, у этого координационного совета с информацией. Нет, ну почему я?!

– Потому что кто-то знает, что ты исполнительный дурак.

– Спасибочки тебе. А ты не поинтересовалась у своего начальства, зачем тебе надо отстрелять таких хороших дядей, исполнительная умница?! – Карпелов в сердцах лупанул по списку Евы рукой.

– Мы три месяца в нашем отделе разработку на них делали. И тут не обойтись тремя сотнями на осведомителей. По полной программе, уж будь уверен! И когда какой-то эмвэдэшник вот так, напором вытаскивает меня из постели, везет на взрыв, потом на отстрел, а мы – шесть человек – четвертый день отрабатываем место и время?! Впечатляет.

– Лучше нам на сегодня расстаться, – заметил на это Карпелов, – а то я тебе ноги повыдергиваю, честное слово, ты меня очень заводишь.

– Самоуверенная дубина! – фыркнула Ева, сгребла со стола бумаги и деньги и не дала ему взять сумку с пола.

– Ну не сходи с ума! – крикнул он, когда, расплатившись, выбежал в холодный сумрак и оглядывался, не обнаружив ее у своей машины.

Но Ева, даже не кивнув на прощание, остановила такси и уехала.

Затащил женщину в коридор, захлопнул дверь, толкнув ее ногой, подержал, прижимая к себе неподвижное тело, и отнес Веру в комнату в огромное кресло. Туфли сняты, нашатырь не найден, паспорт лежит в выдвижном ящике письменного стола, судя по мусору и грязному белью в ванной, она живет одна. Прошло уже минут десять, а женщина не подает признаков жизни. Хрустов набрал в рот воды из-под крана, подошел к Вере и поднял ее упавшую голову за подбородок. Посмотрел на удлиненное спокойное лицо, проглотил в два глотка воду и в каком-то странном беспамятстве захватил ее губы своими.