Заглянув в стойла, он понял, что больше не имеет права оставаться сторонним наблюдателем и позволить ей работать одной.

Эбби закрыла ворота загона и, обернувшись, увидела, что Дилан выводит двух других кобыл.

— Спасибо! — Она поспешила к нему и автоматически приняла у него поводья. Когда он взглянул на нее, она почувствовала себя глупо. — Вы только не подумайте, что я на что-то намекала! Я просто не хочу, чтобы вы чувствовали себя обязанным помогать мне!

— А я и не чувствую! — Он взял у нее лошадей и повел их в загон.

— Мистер Кросби… Дилан, — поправилась она. — Я умею обращаться с лошадьми, а у вас, наверное, есть дела, которыми вы должны заняться этим утром! Он закрыл ворота.

— По крайней мере, не менее двух дюжин дел. А пока приступим к этим.

Она подняла бровь и поравнялась с ним.

— Хорошо, что вы оказались столь добры.

— Я славлюсь своей добротой.

— Не сомневаюсь. — Сейчас надо вывести меринов из первых трех стойл на этой стороне, а жеребца пока оставим в конюшне, чтобы он не общался с другими лошадьми. Он вполне может укусить какого-нибудь мерина или покрыть любую кобылу, не успевшую удрать от него.

— Прямо маньяк какой-то!

— Вообще-то он средний производитель, но чистых кровей, а кобыл ему здесь достаточно, я же все время прикупаю их. Эбби вела за поводок чалую лошадь, которая вдруг нагнула голову и сильно толкнула ее. Инстинктивно Дилан схватился за повод, чтобы удержать лошадь, но Эбби со смехом отпихнула ее.

— Хулиган! — смеясь воскликнула она и зарылась лицом в гриву лошади. — Он просит покататься на нем! Может быть, позже, дружище, сейчас у меня грязные руки!

Когда с лошадьми было закончено, Эбби надела рабочие перчатки, а вторую пару протянула Дилану, предварительно спросив, уверен ли он в своем желании продолжить работу.

— Вы возьмите себе левую сторону, — предложила Эбби.

Дилан выбрал вилы и пошел работать, полагая, что успеет вычистить от навоза и уложить свежим сеном все четыре стойла, пока она справится с одним.

Он уже давно не занимался физической работой. Конечно, ежедневные разминки помогали ему держать себя в форме, но тяжелый физический труд быстро показал ему, чего он стоит. Слабо тренированные мускулы буквально гудели. Наполнив тачку, он повез ее в конец конюшни и свалил содержимое в груду. Эбби, напевая под включенный приемничек, прибиралась там. Дилан сделал вид, что не заметил ее.

Эбби никогда не работала в конюшне в чьей-нибудь компании. Был, конечно, мистер Петри, но это особая статья. Он был отличным работником. Чак даже ни разу не заходил в конюшню, а ее отец… Эбби усмехнулась, раскладывая свежее сено. Всякий раз, приезжая сюда, Фрэнсис Ксавье О'Харли всегда находил себе какую-нибудь срочную работу. Конечно, нельзя забывать, что он был артистом! Эбби старалась не думать, насколько она тоскует по нему и по всей их семье.

Небольшая ферма в Виргинии не отвечала их образу жизни. Чака это не удовлетворяло. Зато удовлетворяло ее и их детей. Об этом она никогда не забывала. Несмотря на все компромиссы, на которые ей приходилось соглашаться, в своей привязанности к ферме она была несгибаема!

Дилан воткнул вилы в грязное сено и обратился к Эбби:

— Почему вы перешли сюда?

— Я там уже все сделала, — ответила она. Дилан оглянулся через плечо и увидел три полностью вычищенных стойла. Он нахмурился и вернулся к своей работе над третьим стойлом.

— Вы очень быстро работаете, — пробормотал он.

— Для меня это обычный темп. — Поскольку Эбби никогда не задумывалась о мужском эго, она начала наполнять тачку навозом из стойла, которое чистил Дилан.