|
Парамон молча позволил, он откланялся, еще раз их всех поблагодарил и только уже после вышел. А они еще немного помолчали, а после еще раз налили и выпили, после чего Овсей, а это тоже был их подьячий, начал рассказывать о том, как он на прошлой неделе покупал коня и как его хотели обмануть и как он на это не повелся. Рассказывал он скучно и нескладно, да и сама эта история была всем его товарищам очень хорошо известна, Маркел это сразу приметил, но всё равно все они слушали Овсея как будто с большим интересом и как будто в первый раз. Потому что, подумал Маркел, не сидеть же им теперь всем молча, а говорить о том, о чем им только что рассказывал Сазон, никому не хотелось. Трезвы они еще, думал Маркел, языки еще не развязали, ну да это недолгое дело.
И только он так подумал, как вдруг раскрылась дверь и к ним вошел, то есть вернулся, Яков. Вид у него был так себе, сердитый, но он с порога сразу будто весело сказал: – Чего носы повесили? Танцуйте, голуби! Завтра домой поедем! Все сразу оживились, зашумели, стали вразнобой спрашивать, отчего это так, не случилось ли чего. Но Яков не стал пока что ничего рассказывать, а только сказал, что он крепко голоден, потому что там же ни одна собака не поднесла ему ни крошки хлеба. А только: – Яша! Яша! – в сердцах сказал Яков. – Как будто я не знаю, кто я! Как будто меня не крестили! После чего сел к столу, ему сразу подали чарку и он так же сразу ее выпил, после чего взялся закусывать, а они все терпеливо его ждали. А он не спешил! Он сперва еще два раза выпил, то есть сделал троицу, и также трижды закусил, и только уже после широко утерся, а после шумно выдохнул, после откинулся спиной к стене и осмотрел их всех, и только уже после всего этого сказал: – А чего здесь еще делать, если всё дело раскрыто? Не убивал его никто, вот что! Эти все молчали и смотрели на него, то есть даже между собой не переглядывались, не то чтобы спросить. И тогда спросил Маркел: – Кого его? – Кого, кого! Царевича! – строго ответил Яков. – А говорили же… – начал Маркел. – Мало ли что говорили! – сказал Яков. – Теперь же тоже говорят! Но говорят иначе! И осмотрел их всех. И все они, и даже Парамон, который только что был такой важный, теперь скромно помалкивал. Но вдруг Маркел спросил: – А как на самом деле было? Тогда Яков повернулся на него и сперва немного помолчал, а после хмыкнул и сказал: – Вот, верно! Вот и там сперва так было! После чего опять их осмотрел. Тогда один из них, Иван, не удержался и спросил: – Так что там было, Яков? – А ничего, – сказал тот и опять замолчал. Но уже было ясно видно, что долго он не удержится и сейчас расскажет все подряд! И так оно и случилось – он начал: – Не убивал царевича никто, а это он сам убился. А народ увидел его мертвого и сразу стал кричать, что убили, убили! И еще бить в набат и созывать еще народу, чтобы еще больше было замятни. А Битяговский прискакал их унимать, а они ему: а, это ты его, змей, убил! И самого его убили. И всех, кто заступился за него, – их тоже. И побросали в ров как собак. А царевич лежит мертвый в Спасе. Царевич свайкой закололся. – Чем, чем? – спросил Маркел. – Свайкой, – сказал Яков громко. – Свайки, что ли, не видал? – Видал. – Вот такой и закололся. – А, – сказал Маркел упрямо, – а говорили, что его зарезали. Зарезали – это вот так, – и он показал, как режут, – а колют так, – и показал, как колют. – Так! – еще громче сказал Яков. – А ты сам кто? Ты за боярином миски вылизываешь… – А! – быстро перебил его Маркел. – Говори, говори! Что ты еще про боярина скажешь?! Яков поджал губы, помолчал, после осмотрел своих подьячих, а после, на Маркела уже не оборачиваясь, продолжил уже вот как: – Они же меня как отсюда вывели, так сразу повели наверх. |
