В этот момент «Божественная комедия» ещё одним образом сыграла роль в том, чтобы изменить мою жизнь. И довольно-таки прямым.

Надвигающаяся угроза в виде Костяна с замутнёнными прозрачной дымкой глазами могла свалить меня с ног. И для того, чтобы остановить эту бурю, я не придумал ничего лучше, как запустить крепкую книженцию прямо в перекошенное от злобы лицо.

Так как кидать какие бы то ни было снаряды я умел хорошо, то подрасчитав вес и размер книги, пульнул её таким образом, чтобы твёрдый корешок её врезался ровно в нос.

Случилось точно так, как я и задумывал. Когда Костяну оставалось каких-то несчастных два метра до того, чтобы достичь меня, в его хрупкий носовой хрящ, который от этого перемололся в труху, прилетел Данте.

Точно остановленный крупнокалиберной пулей, длинный рухнул с вертикального положения затылком назад. Вскричал от неожиданной боли и схватился за лицо. Конечно, ничего серьёзного с ним не случится, тем более, что он успел активировать живу и даже намеревался использовать Дар.

Я лишь на время оглушил его и обрубил процесс использования магии.

Пока Костян валялся на полу, к нам подошла Елизавета Михайловна. Да, именно подошла, а не подлетела или хотя бы подбежала, как сделала бы нормальная мать. Видимо, она не особо беспокоилась о своём сыне. Судя по лицу, скорее, была раздражена тем, что он прервал её свидание и тем более бросился в драку, окончательно всё испортив.

Тем не менее, ведомая чувством долга перед родственными узами, Разумовская попыталась хоть как-то выказать недовольство в мою сторону.

— Что ты наделал… — Фальшивым голосом произнесла она, переводя взгляд с меня на Костяна, и обратно. — Я сейчас принесу что-нибудь холодненькое…

Длинный, наконец, поднялся на ноги, не отрывая руку от лица, и рявкнул:

— Не надо! — Смаркнулся кровью. — Пошла ты нах*й! И ты пошёл нах*й, ублюдок… — Злобно просипел он, смотря на меня половиной лица. — Ты ещё заплатишь…

— Сын. — Холодным, словно железо на морозе, голосом, произнесла Разумовская. — Следи за языком.

— П-хах. — Просмеялся Костян. — Лучше ты за своим следи. — И кивнул в сторону скомканных розовых трусов.

Елизавета Михайловна покраснела ещё сильнее, а длинный, грозно топая по кафелю, отправился к выходу. Наконец, спустя полминуты мы снова оказались одни в библиотеке.

Женщина сходила к двери, и закрыла её на замок. Когда вернулась, сказала:

— Не понимаю, что он здесь забыл… И ведь ключ даже с собою захватил. А для этого вообще-то нужно сначала в резиденцию заскочить. Ибо наш экземпляр я всегда с собой ношу. — недоумевала Елизавета Михайловна.

Ого. А вот это уже интересно. Выходит, что появление Костяна в родовой библиотеке не роковая случайность. Хотя и… самому можно было об этом догадаться. Ещё бы этот идиот из-за жажды знаний тут появился.

Но, тогда, как он понял…?

У меня сформировались только две версии. Первая — он каким-то образом прознал о нашей встрече, и просто-напросто проследил. Вторая — установил за мной круглосуточную слежку, и я сам привёл его сюда.

В любом случае, этот ублюдок поступил по-крысиному, прошпионив за кем-то из нас. И лучше для него самого, если не за мной.

— Извини, что я так… — Уже трезвым и слегка расстроенным голосом произнесла Разумовская. — Не стоило нам здесь встречаться.

— Ключевое слово «Здесь?»

Женщина немного помолчала, словно раздумывая над ответом, и сказала:

— …

Нет. Она ничего не сказала. Потому что пока что не решила.

По крайней мере, на сегодня наша встреча точно закончена.