Само же жилище, в принципе, было таким же скромным, как и мое нынешнее. Тоже всего одна комната, небольшой коридор. Средних размеров кухня. Хотя и, что удивительно, аж целых два балкона.

От стен так и сочился уют. Я, засмотревшись на убранство, и не заметил, что под ногами вдруг оказался мягкий зверёк. Белоснежная пушистая шёрстка, ярко жёлтые глазки и весёлая мордочка.

— Оу! Какой милый котейка… как звать? — Обратился я к Кире, которая разувалась возле пакетов.

— Гоголь. — Ответила она.

Похожий на настоящего Николая Васильевича, пушистик тёрся об меня и мяукал. Значит, признал родственную душу.

— Он ко всем так ластится. — Обрубила мою надежду девушка. — Ласковый!

Я в последний раз оторвал пакеты от пола и отнёс их на кухню. Поставил на стол, который от принятой тяжести чуть было не сложился пополам. Хотел помочь девушке в том, чтобы разобрать продукты, но она строго настрого запретила мне. Сказала, что хозяйка в этом доме она, и что ни за что не позволит напрягаться мне в гостях.

Делать было нечего — я отправился в гостиную. Чтобы хоть чем-то себя занять и помочь Кире, передвинул журнальный столик, что стоял в углу, прямо к дивану. Здесь, думается, мы и будем пить чай, да отведывать тортец.

Пока игрался с Гоголем, Кира шумела на кухне. Гремела кружками, лязгала ножами и ложками. Через несколько минут, наконец, пришла ко мне. В руках держала два блюдца с кусочками торта. Поблагодарила меня за поставленный столик, оставила на нём лакомство, и ушла назад.

Но уже совсем скоро вернулась обратно, и на этот раз с двумя чашками душистого чая.

— Крыжовник…! — Сладострастно прошептала она.

С мыслями о том, удастся ли мне сегодня опробовать что-то ещё, кроме чая с тортиком, приступил к кушанью.

Глава 24

Признаться честно — я был в восторге. Давно моё тело не получало такого эстетического и психологического наслаждения. Знал бы хоть кто-нибудь, как приятно этим заниматься… да ещё и в компании прелестной девушки.

Да. Поедание шоколадного тортика по-настоящему стало тем, чего я так долго ждал.

Ну, а что касается тех действий, что происходили у меня с Кирой…

Мы попили чай с крыжовником. Очень, кстати, ароматный. Не зря девушка так нахваливала его.

Вместе с чаем поглотили и сгущённое лакомство. После этого решили повторить порции. И, когда нам еле-еле удалось запихать в желудки оставшиеся миллиграммы — отрубились на диване.

Да. Прямо так и произошло.

Сначала я просто откинулся на мягкую спинку, дабы принять удобное положение и отдышаться, но потом как-то незаметно налетела дрёма, и, окутав в свою волшебную шаль, заставила погрузиться в сон.

Кира сопротивлялась тоже, впрочем, совсем недолго. Ещё меньше моего. Когда я ещё не успел сомкнуть веки, она уже придвинулась поближе ко мне, да и улеглась прямо на плечо. Как милый котёнок засопела спустя минуту. А так как котят тревожить нельзя ни при каких обстоятельствах, я принял единственно верное решение — отключился вслед за ней.

Пробудиться нас заставил звонок в дверь. Вернее, даже не сам звонок, а последствия, которые за этим наступили.

Услышав, что за дверью стоит человек и просится внутрь, Гоголь сорвался с места и кинулся к порогу. Начал неистово визжать по-кошачьи совсем уж непристойные слова, и скрести стену.

Когда до моего мозга дошло омяученное слово "бл*ть", я понял, что происходит что-то неладное. Разодрав слипшиеся глазные отверстия, уставился в сторону шума. Более-менее осознав его причину, обратился к Кире. Она, прямо как и моя сестрёнка, отчего-то совершенно не слышала никаких звуков и не желала пробуждаться.

Пришлось аккуратно трясти бледную головушку и говорить: — "Проснись.