— Значит, Елена Завьялова — ваша подруга?

— У меня нет подруг, одни конкурентки. С Ленкой мы пили вместе, вот и вся дружба. Она свое горе заливала, я — свое, — резко ответила Лана.

— А какое у вас горе?

— Скука. Утром встала, причесалась, кофе выпила, морду раскрасила, маникюр сделала. По телевизору смотреть нечего: одна политика круглые сутки. Видео надоело. Помешались все на этом кризисе. Только и слышно, как эти уродцы депутаты премьера выбирают. Тоска смертная. Шурик на что молчал про свои дела, и то в последнее время придет — и первым делом к телевизору, включит «Время» или «Новости» и смотрит. Зевать со всего этого хочется, Алексей, м-м-м, Алексеевич.

Она действительно зевнула, слегка смазав малиновую помаду. Леонидов понял, что на сегодня пора закругляться. Лана засыпала на глазах, ее верхние ресницы то и дело норовили уронить на нижние весь нанесенный на них груз дорогой французской туши.

— А по секрету, Ланочка, кроме Серебрякова — никого? — подмигнул осоловевшей от вопросов сонной девушке Леонидов.

— Зачем? Еще один номер отбывать? Не люблю менять мужиков. Шел бы ты спать, следователь. А на интимные темы мы завтра поговорим, когда солнышко взойдет и птички запоют.

— Лана, а вам никогда' не бывает мучительно больно за бесцельно прожитые годы?

— Издеваетесь? Думаешь, дура, одноклеточное? Мы книжки тоже в школе читали, только за красивые слова нынче даже тарелки супа не нальют, а я кушать люблю хорошо и много.

— А как же фигура?

— А ничего с ней, родной, не' сделается. У меня порода такая, худосочная. Аппетит хороший, а мясо никак не нарастет. А насчет моих идеалов не надо беспокоиться. Главное, что существо я не опасное и приношу обществу не вред, а определенную пользу.

— Так-так, интересно какую?

— Помогаю ускорить оборот денежной массы. Знаете, сколько стоит норковая шубка или бриллиантовое колечко? Обналичиваю награбленное новоиспеченными буржуями, и тем самым помогаю бастующим учителям получать задержанную заработную плату. Завтра приходите. У меня цвет лица испортится от ночного бодрствования и дурацких наводящих вопросов. Спокойной' ночи, милиционер Леонидов Алексей Алексеевич.

— Спасибо, что запомнили. Нам ведь теперь часто придется с вами встречаться, Светлана Анатольевна.

На площадке лифта Леонидов дослушал скрежет запираемого за ним замка и еще раз осмотрел место преступления. Постоял перед лифтом, представив в напряженной руке киллера тяжелый пистолет, прошел к двери на лестницу. Спускался Алексей пешком. В его голове, как пластилин, ворочались куски прошедшего дня, не склеиваясь друг с другом и не обретая определенной формы.

«Завтра с утра я выслушаю противоположную сторону в лице госпожи Серебряковой и выведу среднее арифметическое из мнений двух особ. Лана — девушка непростая, оригинально мыслящая, надо же, какую материальную базу подвела под собственное существование! Попробуй пни ногой такой фундамент — получишь кирпич на голову. Но на сегодня хватит».

А завтра согласно календарю на самом деле уже началось.

Утром капитан Леонидов сидел в. другой кухне: шедевры современной бытовой техники обильно перемежались всевозможными фикусами и кактусами, кружевное изобилие салфеток покрывало мебель, как взбитые белки.