Не знаю, сколько времени так прошло, но окружающее стала воспринимать очнувшись в объятиях Тары и Инолы, которые что-то говорили мне, успокаивали и приводили в чувство. Выдернула же меня из тьмы переживаний резко возникшая суета, шум и гам, режущий все еще острый и напряженный слух. И произошло это как-то разом. Открылась дверь и в помещение стали вбегать бойцы с ранеными на руках. Двоих поместили в единственные реаниматоры. Одним из них оказался Лекарт. Внешне он выглядел нормально, даже отлично на фоне остальных раненых. Но живой. Его разместили в одной из двух имеющихся капсул экстренной помощи. Во вторую же поместили фактически изуродованного не понятно чем бойца.

 Остальных раненых разместили неподалеку. Им бросились оказывать помощь мы все, кто хоть был немного знаком с медициной. Но довольно быстро мед.помощь была возглавлена наиболее опытным Стависом, который распределял пациентов между добровольцами и сам подключился на поддержание и сохранение жизни наиболее пострадавшим. Все свободные ментооператоры также были привлечены на оказание посильной помощи, не давая ускользать сознанию раненых за грань, и, те, кто мог залечивали наиболее опасные повреждения, вязали повязки, пережимали раны, артерии. Несколько бойцов были буквально облеплены мед.аптечками.

 Не время для вопросов и переживаний. Мы все, кто мог хоть чем-то помочь, носились и выполняли указания более опытных и знающих специалистов. Простые повреждения были все обработаны, а вот несколько тяжелых случаев не давали шанса нам отдохнуть. Две экстренные полевые хирургические операции были проведены по старинке двумя группами "медиков". Одного держали в принудительной коме аж два ментооператора, что-то было повреждено у него, что вызывало сильнейшую боль и его организм не удавалось обездвижить без отключения сознания. Куда не посмотри видны пострадавшие, не привычные кровью истекающие раны. Мельком, боковым зрением сознание цепляло, что с мужем и остальными детьми все в порядке, поэтому смогла держать себя сосредоточенно на оказываемой помощи.

 Прервали меня от очередной перевязки какие-то новые аграфы... незнакомые лица... белые скафы. А дальше дало о себе знать накопившееся напряжение. Откатом от стрессового напряжения окружающее помню отрывками. Всех добровольных медиков отстранили прибывшие... мы уставшие всей толпой и в полном молчании идем куда-то ... Смутно помню вокруг одну разруху, ничто не цепляло сознание, никаких ассоциаций не возникало скользя взглядом по этой картинке. А потом нам что-то разносили и давали перекусить и попить. Привычно доверившись интуиции и чувствам, понимаю, что нахожусь в безопасности, хоть и в незнакомой обстановке, и расслабляюсь.

 Проснулась я уже в небольшом номере. Судя по некоторым разбросанным вещам, муж также был здесь. Пока одевалась и собиралась, прокручивала мысленно прошедшие события и пыталась понять, что же произошло. Нужно было выяснить состояние сына, узнать, где и чем занят Конуэл, проведать родных. И да, узнать где Алексей. Во всей пережитой нервотрепке я не помнила, а был ли он с нами. По идее же он был далёк от всего боя, управлял своими дроидами и, странно, что после всего я не обратила на него внимание. И если вспомнить, то мельком он никогда не воспринимался. Будто бы и нет никого, пока не сконцентрируешься прямо на нем. Хотя и среди раненых его не видела, что хорошо.

 Нужно поспешить и узнать все последние новости.