— За научные убеждения! — поправил его, не оглядываясь, Костик.

— Бля, он еще шутит! — Максимов попытался сесть, но ладонь попала на один из листков, разбросанных по всему полу, и он растянулся во весь рост.

— Полежи. Мне нужны две минуты. Через сорок секунд машина закончит просчет шифра. И за полторы минуты я все успею…

— Костя, тебе через минуту глотку перережут! — Максимов с трудом сел. — Когда же этот день кончится, мать его за ногу…

— Все! Есть шифр!!! — радостно хлопнул в ладоши Костик. — Сейчас начнем маленькую компьютерную войну.

— Как ты работаешь? Звонки же идут через гавриловский коммутатор. Они же все пишут!

— Ерунда, — отмахнулся Костик, одной рукой продолжая набивать что-то на клавиатуре. — Собрал блок спутниковой связи, подключился к нашей «тарелке». Через американский спутник и работаю.

— Кулибин хренов, — проворчал Максимов.

— Нашел с кем сравнить! — тут же отозвался Костик, еще быстрее застучав по клавишам.

Максимов не успел ничего сказать.

Дверь распахнулась. Максимов откинулся назад, чтобы быстрее выхватить из-за пояса пистолет, и понял — проиграл. Исмаил уже взял его на прицел.

Что-то со свистом пронеслось в воздухе. Исмаил охнул и стал оседать. В широком лбу торчала толстая ручка отвертки.

Максимов рванулся вперед, подхватил выпавшую из рук Исмаила винтовку. Толкнул Исмаила плечом — и тело безвольно рухнуло на узкий диван. Он быстро выглянул за дверь. На лестнице, круто уходящей вниз никого не было.

Максимов повернулся к Косте, открыл было рот, но тот опять полностью ушел в свой компьютерный мир.

Закрытая радиочастота Центра связи СПБ РФ

— Внимание всем! Я — «Ермак». Трехминутная готовность.

— Все! — Костик оттолкнулся от стола, отъехал назад на стуле с колесиками. — Максим, поздравь меня, я — гений!

— Смотря в чем, — прошептал Максимов, покосившись на завалившегося боком на диван Исмаила. — Нобелевскую премию не обещаю, но два кишлака кровников гарантирую.

— Да я сейчас обчистил кое-кого почти на полтора миллиарда!

— Мне бы твои проблемы, дитя прогресса, — проворчал Максимов.

Ноги Исмаила конвульсивно задергались, тело скрючилось, потом размякло, кисть безвольно упала на пол. На мизинце блеснул перстень.

Максимов присел на корточки и взял его за кисть, крупные пальцы Исмаила с твердыми, как когти зверя, ногтями уже стали безвольными, мертвыми. Перстень был Кротова, с двумя ключами на печатке. Вряд ли Исмаил знал истинную ценность перстня, просто привык снимать с мертвых то, что им уже не понадобится. Максимов перевернул Исмаила, на камуфляжных брюках у того расплывалось темное пятно, в нос ударил запах мочи.

«Как ни живи, а умираешь, как скотина», — подумал Максимов. Он давно уже уяснил, что смерть, настоящая, а не киношная, — смердящее и тошнотворное дело. Грязь, кровь и гной, скрываемые при жизни, прут наружу, но мертвые, как известно, «сраму не имут», лежат себе тихо и разлагаются. И если не хочешь стать трупом, надо отбросить привитую мирной жизнью брезгливость. Он вытащил нож из ножен на поясе Исмаила. Клинок был красив особой, хищной красотой оружия, сработанного истинным мастером. Максимов провел пальцем по ложбинке на лезвии. Палец стал красным от еще не загустевшей крови.

«Вот и все. И не надо идти вниз.