— Остин!.. — раздался голос Эванджелины.

Она сидела на полу, держа голову Гейнсборо на коленях. Старик прижимал руку к груди, и дыхание, слабое и частое, вырывалось сквозь его посеревшие губы.

Остин опустился на колени рядом с ним.

— Сэр, что с вами?

— Мой мальчик… — едва слышно произнес коммодор дрожащими губами, и по подбородку его стекала слюна.

Остин взял его за руку — холодную как лед.

— Сэр, лежите тихо. Сьюард, пошлите за доктором.

Молодой человек кивнул и выбежал из комнаты.

А Гейнсборо, коснувшись плеча Остина, прошептал:

— Слишком поздно.

— Доктор скоро будет. Он вас спасет.

Серые губы искривились в усмешке.

— ТЫ всегда был чертовски упрям, а?..

Остин осторожно расстегнул жилет своего наставника. Положив ладонь на грудь старика, помассировал ее. Он видел, как это делал корабельный лекарь.

Гейнсборо стало немного легче дышать.

— Остин, сожги эти бумаги. Не порти жизнь хорошим людям. Они только хотят добра этой стране.

Остин ничего не ответил; он массировал грудь старика — ему хотелось поделиться с ним своей силой. Этот человек взял его, еще зеленого лейтенанта, на свой корабль и научил всему, что он, Остин, знал и умел. Он утешал его, когда умер его брат. И он сочувствовал ему, когда умерла его жена. А в эту ночь… Он угрожал ему, своему воспитаннику. И он умрет его врагом.

От этих мыслей у Остина заболело сердце. И ему захотелось домой, к друзьям, в обычную жизнь.

— Обещай мне… — прошептал Гейнсборо. — Не допусти, чтобы эти люди и их семьи подверглись унижению и суду. Они не смогут причинить зла, если не объединятся.

Эванджелина коснулась руки Остина, и он посмотрел на нее. Ее серые глаза за стеклами очков были полны слез, а губы дрожали.

Он был поражен тем, как хорошо она его понимала. Она жалела и умирающего старика, и его, Остина. Она каким-то образом поняла, что он сейчас терял.

Остин откинул волосы со лба наставника.

— Постараюсь, сэр. Кровь не прольется.

— У твоей жены есть мужество, — продолжал Гейнсборо. — Ничего общего с Катериной.

Остин спрятал улыбку. Его первая жена была хрупкой и беспомощной женщиной, нуждавшейся в служанках, которые выполняли за нее самую простую работу. А Эванджелина, в одной сорочке… Она победила тюремных охранников и спасла заключенного англичанина.

Он посмотрел в ее полные слез глаза.

— Иди домой. Уиттингтон, заберите ее.

— Да, конечно. — Лорд Рудольф подошел и протянул ей руку.

Она посмотрела на него и покачала головой:

— Нет, я не могу оставить Остина.

— Можешь, — возразил Остин. — Уиттингтон, я разрешаю вам связать ее по рукам и ногам и оттащить домой. Отведите ее к моим соседям и позаботьтесь, чтобы она оставалась там все время.

Эванджелина покачала головой:

— Но, Остин…

— Нет! Со мной все будет в порядке. Я хочу побыть один.

Эванджелина посмотрела на умирающего старика и дотронулась до его плеча.

— Мне очень жаль…

Гейнсборо открыл глаза.

— Благослови вас Бог, моя дорогая.

Остин подсунул руку под голову Гейнсборо и осторожно поднял его с коленей Эванджелины. Та медленно встала на ноги. А Остин снова стал массировать грудь своего наставника.

Тут послышался топот ног, и в комнате появился Сьюард. За ним следовал заспанный человек в расстегнутом сюртуке. Остин узнал в нем доктора, лечившего многих моряков. Этот человек спас жизни многих моряков, и Остин доверял ему.