– Скажи, Аллочка, когда родители придут?

– У меня только мама, – бесхитростно сообщил ребенок, – на телефонной станции служит, у ней работа в час заканчивается.

Я взглянула на часы: полвторого.

– Ладно, дружочек, подскажи ваш адрес.

– У, какая хитрая, – насторожилась девочка, – ни за что!

– Ты его просто не знаешь, маленькие детки не помнят, где живут.

– Я маленькая? – возмутилась Алла. – Мне шесть лет, в первый класс хожу и великолепно знаю название улицы.

– И какое же оно?

– Проезд Петра Ратникова, дом три, – гордо ответила Аллочка.

Я отсоединилась и включила зажигание. Развитая, бойко разговаривающая малышка, оставшаяся одна дома, должна четко усвоить очень простое правило: никому, даже тетенькам с приятным голосом, нельзя сообщать, что сидишь дома в одиночестве. Последствия могут оказаться самыми печальными.

По двери в квартиру Аси сразу можно было понять, что лишних денег у хозяев не водится. Самая обычная, деревянная, не железная, не стальная, не бронированная, выкрашенная темно‑коричневой краской. С боку болтался на проводе звонок. Я нажала пупочку, дверь моментально открылась.

– Вам кого? – устало выронила худая, какая‑то блеклая женщина.

– Можно Асю Корошеву?

– Нет, – опустив глаза, сказала хозяйка, – абсолютно невозможно.

– Когда она придет?

– А вы кто такая?

– Сотрудник компании «Кока‑кола», разрешите представиться, Дарья Васильева, менеджер отдела оплаты. Ася Корошева летом работала у нас лотошницей, мы остались ей должны деньги.

– И много? – заинтересовалась тетка.

– Тысячу рублей.

– Мне отдать можете? – оживилась собеседница.

– А вы кем Асе приходитесь?

– Матерью, я Софья Николаевна Корошева.

– Запросто, только следует оформить расписку.

– Это без проблем, – засуетилась Софья Николаевна, – заходите, ботиночки скидавайте, я полы помыла.

Я получила противно холодные резиновые шлепки и вошла в небольшую, бедно обставленную, но хирургически чистую комнату.

– Да вы тут садитесь, – хлопотала хозяйка, – за стол, на нем писать удобно.

Я вынула из кошелька голубую купюру, положила на протертую клеенку и попросила:

– Несите паспорт Аси.

– А без него нельзя?

– Ну, в общем, можно, только отчего вы не хотите документ дать?

– А его отобрали, – пояснила Софья Николаевна.

– Почему? – удивилась я.

– Когда свидетельство о смерти выдали.

Секунду я пыталась переварить информацию, потом воскликнула:

– Ася умерла?! Она же молодая совсем!

– Двадцать только исполнилось, – отозвалась она.

– Ужас!

– Это с какой стороны посмотреть, – отрезала Софья Николаевна.

Я на какое‑то время растерялась, но потом взяла себя в руки.

– Господи, что вы говорите! С какой стороны ни смотри – это катастрофа.

– Хорошо вам рассуждать, – окрысилась Софья, – вы с ней не жили, а я пятнадцать лет мучилась.

– Как пятнадцать? – Я решила поймать бабу на вранье. – Вы только что про двадцать говорили.

– Правильно, – кивнула Софья, – только она мне не родная. Аську моя сестра Зинка незнамо от кого родила, а когда девчонке пять лет исполнилось, возьми да из окошка прыгни.