Для Нии эти встречи, ставшие постоянными, были полны тепла и тихой радости. Время же в его отсутствие пролетало быстро – она знала, что завтра обязательно встретится с ним вновь. Единственным темным пятном в их отношениях стало сильное физическое напряжение, которое она все время испытывала. Дэниэл был теперь ее ближайшим другом, но одной только дружбы с его стороны ей уже не хватало. В явном противоречии с выпестованной ею теорией, которая – как она думала – должна была поставить все точки над «i», ей вдруг захотелось находиться рядом с Дэниэлом всегда. И быть не только его подругой, но – как она была вынуждена себе сознаться – и его любовницей.
Ее помыслы были заполнены им до краев – она непрестанно вызывала в памяти его высокую стройную фигуру, красивую темноволосую голову, уверенные грациозные движения. Она кожей чувствовала исходившую от него сильнейшую мужскую энергетику. По ночам он снился ей. В этих снах они были вместе в постели и предавались безудержной любви. Она мечтала об этом даже на работе, и не раз у нее начинали пылать щеки и лихорадочно биться сердце, хотя на столе перед ней лежал вполне скучный и ничем не выделявшийся из общей массы материал, требовавший правки.
Наблюдались ли подобные видения у Дэниэла, она сказать не могла. Он настоятельно требовал ее возвращения домой каждый вечер, хотя и пытался подсластить пилюлю поцелуем. Впрочем, в моменты прощания его поцелуи бывали то слишком робкие, то, наоборот, яростные и страстные, что наводило на определенные мысли. Дальше этого, однако, не шло. В глубине души Ния знала, что какое-нибудь событие должно было положить конец этому неестественному состоянию, в котором они пребывали. Их отношения в нынешнем виде были обречены во многом еще и потому, что в этом пункте, похоже, столкнулись их принципы. Хотя она и считала себя дурой из-за этого, отрицать, что она была без ума от Дэниэла, не приходилось. И она знала один-единственный способ наиболее полно выразить свою любовь. Но Дэниэл, казалось, считал этот способ выражения чувств совершенно неприемлемым.
По причине влюбленности путешествие в Коннектикут в пятницу утром явилось для нее едва ли не непосильным испытанием. Нет, двухчасовая поездка в Хартфорд прошла без сучка и задоринки, как равным образом и интервью с достопочтенным Джонатаном Трентом, оказавшимся на редкость приятным и милым человеком. Нию поразило другое – она перестала испытывать к героям своих очерков хотя бы преходящий интерес. Все ее мысли были сосредоточены на одном-единственном объекте – Дэниэле. Она потратила четыре часа – два до Хартфорда и два до Бостона – на бесплодные размышления о том, как должны складываться их отношения в будущем. Ей требовалось находиться рядом с ним двадцать четыре часа в сутки – она просто не могла от него отлепиться. Как, спрашивается, жить дальше с такой напастью? Как, скажите на милость, бороться с тем чувственным влечением, которое она испытывала к нему, когда их отношения продолжали оставаться исключительно платоническими? Да, имели место и поцелуи, и объятия, и даже кратковременные безумства, не имевшие, впрочем, завершения. Дэниэл всякий раз собирался с силами и восстанавливал статус-кво. У нее в мыслях всегда был один только Дэниэл, а вот о его подлинных чувствах она могла только догадываться. Кто знает, возможно, они не были и вполовину так глубоки. Разве он не сказал как-то, что не хочет испытывать чувства вины после занятий любовью? Разве влюбленный мужчина стал бы так рассуждать? Нет, определенно он не испытывал к ней истинного чувства – это точно…
Когда вечером в пятницу Ния подкатила по скрипучей дорожке из гравия к его дому и открыла дверь ключом, которым ее снабдил Дэниэл, она не имела ни малейшего представления о том, какие испытания ей предстоят в недалеком будущем. Дэниэл в этот момент находился у себя в спортивном комплексе, и Ния решила посмотреть игру по телевизору, а потом чинно дожидаться его возвращения. |