Рикардс уехал за полночь. Дэлглиш вышел вместе с ним — проводить до машины. Глядя вдаль, на ночной мыс, Рикардс произнес:

— Он снова вышел на промысел, бродит где-то, следит, выжидает. Когда не сплю, нет практически ни одной минуты, чтобы я не думал о нем, не пытался представить себе, как он выглядит, где находится, о чем думает. Теща права: я не очень-то много внимания мог уделить Сузи в последнее время. Но, когда его поймают, все будет по-другому. Все кончится. Можно жить дальше. Не ему — тебе. И в конце концов ты узнаешь все, что хотел узнать. Или будешь думать, что узнал. Где, когда, кто, как. Если повезет, узнаешь даже — почему. И все-таки, по сути, оказывается, ты ничего не знаешь. Вся эта жестокость и злоба… Тебе не нужно ничего объяснять, даже понимать не нужно, вообще ни черта по этому поводу делать не нужно, только положить этому конец. Ты втянут в это дело, но ни за что не отвечаешь. Не отвечаешь за то, что он натворил, не отвечаешь за то, что с ним сотворят потом. За это отвечают судьи и присяжные. Ты втянут в это, но вроде бы и не втянут. А вас — не это ли привлекает вас в нашей профессии, мистер Дэлглиш?

Такого вопроса Адам не мог ожидать и от близкого друга. А Рикардс вовсе не принадлежал к числу его друзей.

Он сказал:

— Вы полагаете, хоть один из нас знает ответ на этот вопрос?

— А вы помните, почему я ушел из управления, мистер Дэлглиш?

— Два дела о коррупции? Да, я помню, почему вы ушли из управления.

— Но вы-то остались. Вам это было не по душе, как и мне. Вы тоже не стали бы мараться. Но вы остались. Вы смотрели на это со стороны. Вам было интересно, верно?

— Всегда интересно, если люди, которых вроде бы знал как облупленных, поступают вопреки сложившемуся о них мнению, — отозвался Дэлглиш.

А Рикардс тогда бежал из Лондона. Чего он искал? Осуществления романтической мечты о деревенской тишине и покое, о давно ушедшей в прошлое Англии? О более мягких методах полицейской службы и всеобщей честности? И что же, нашел он все это? — думал Дэлглиш.

Книга вторая

Четверг, 22 сентября — пятница, 23 сентября

Глава 1

Было семь часов десять минут вечера, и пивной зал паба «Герцог Кларенс» уже заполнили клубы табачного дыма. Многоголосый шум нарастал, а люди у стойки бара стояли в три ряда. Пятой жертве Свистуна, Кристин Болдуин, жить оставалось ровно двадцать минут. Она сидела на банкетке у самой стены, время от времени прихлебывая из бокала полусухой херес — за вечер это был всего лишь второй бокал, и она нарочно пила как можно медленнее: знала, как не терпится Колину заказать новую порцию выпивки. Поймав взгляд Нормана, она подняла левую руку и весьма выразительно посмотрела на часики. Десять минут лишних! Им нужно было уйти в семь, и Норман прекрасно об этом знал. Ведь договорились же зайти выпить перед ужином с Колином и Ивонн, и все. Семь часов — это рубеж, ограничивавший не только время, проведенное в пабе, но и количество выпитого. Кристин и Норман перед уходом из дома условились, что именно так и следует сделать. Это было характерной чертой их брака: они поженились всего девять месяцев назад и брак пока держался не столько на совпадении их интересов, сколько на серии тщательно обговаривавшихся уступок друг другу. Сегодня был черед Кристин уступить Норману, но, согласившись провести целый час в пабе с Колином и Ивонн, она вовсе не желала притворяться, что их общество ей так уж нравится.

Она невзлюбила Колина с первой же встречи. Их отношения определились раз и навсегда с первого взгляда: типичный антагонизм между новой знакомой — будущей женой Нормана и его не слишком респектабельным школьным другом, завсегдатаем баров, партнером по выпивке. Колин был шафером на их свадьбе, для чего потребовалось обговорить предсвадебное соглашение, в результате которого и стала возможной капитуляция Кристин.