– Я ещё не закончила, Саша. Позволь мне закончить, а затем я выслушаю, не перебивая, тебя. Хорошо? Так вот, у тебя константа любви равна двум годам.

– А у тебя? – не выдержал я.

– У меня больше, – сухо ответила Алла. – Ты обещал не перебивать. У тебя – двум годам. У нас с тобой прошла половина этого срока. И всё то, что у нас сейчас происходит, по научному называется «период полураспада отношений».

– Период полураспада отношений… – повторил я хмуро.

– Да, Саша. И я не хочу ждать год, пока наши отношения догниют окончательно и распадутся. Давай расстанемся сейчас, пока мы ещё испытываем друг к другу какие-то чувства…

– Да почему ты так уверена, что через год с нами что-то случится?! – закричал я, выключая закипевший чайник.

– Случится, – сказала Алла, и голос её дрогнул. – Чувствую, обязательно случится какая-нибудь гадость. А я так не могу, Саша… Мне больно, очень больно… И мне будет ещё больнее…

Я оглянулся и посвистел – все чашки были грязными, на дне каждой спёкся толстый слой нефтяного кофе пополам с сахаром. Прижав мобильник плечом к уху, я открыл тоненькую струйку воды и начал торопливо мыть чашку.

– Саша, – позвала Алла мягко, но с такими железными стружками в голосе, какие выдавала лишь в самых крайних случаях, – давай швырнём наши трубки и закончим ненужный разговор, чтобы не тратить мобильное время?

– Да почему ты не хочешь меня выслушать?! – крикнул я.

– Почему? – Алла вздохнула и продолжила жёстко: – Я очень хорошо ориентируюсь в звуках. Ты разговариваешь так, будто тянешь время, думая о чём-то своём. Судя по шорохам, ты всё время относишь надоевший мобильник от уха и прикладываешь снова. Ты насвистывал себе под нос, пока я изо всех сил пыталась донести до тебя то, что считала очень важным для нас. А теперь – ты зашёл в туалет и начал писать…

– Знаешь, Алла! – начал я, решительно дернув головой.

И я бы всё объяснил, и всё рассказал, и она бы поняла. Но в руках у меня была проклятая чашка, а мобильник выскользнул из-под уха. И не успел я от неожиданности выматериться, как он кубарем скатился по руке и с ярким хрустом рассыпался на полу…

Я бросился за ним, торопливо вставил аккумулятор, включил – мобильник работал! Но как Алла истолкует обрыв разговора – сомнений не оставалось. Медлить было нельзя, и я бросился в комнату, чтобы глянуть номер и перезвонить. Но стоило мне переступить порог, как пол под ногами заскользил, крутанулся, подпрыгнул – и так больно ударил по спине, что перехватило дыхание. Мобильник сделал в воздухе кувырок и упал, рассыпавшись в третий раз за этот день.

Я с трудом сел и осмотрелся. Вокруг лежала картошка. Не римскими цифрами, не арабскими, не в двоичной системе и не кучками. Лежала она самым настоящим броуновским движением – равномерно по всему полу. А посередине сидел Гейтс. Тревожно помахивал хвостом, круглыми своими глазами удивлённо пялился на меня, а лапой всё ещё поигрывал с очередной картофелиной, лениво и отточенно, как профессиональный футболист – вправо-влево, вправо-влево… Пас!

У меня была небольшая идея. Идея могла оказаться ошибочной, но всё равно это была надежда. И чтобы реализовать идею на все сто, мне срочно нужен был хороший мощный фонарь. Да и вообще он мне был теперь нужен на всю жизнь.

Поэтому я приехал на радиорынок, рассеянно прошёлся по рядам, торгующим компьютерными блоками и китайской электроникой, и вскоре увидел то, что нужно: мудрого старичка-радиолюбителя, сидевшего с паяльником в самой убогой палатке, заваленной откровенным хламом.