Закусив сыром и заставив себя разжевать стальной кусок хлеба, расцарапавший мне всё нёбо, я повернулся к Гейтсу:

– За транспорт мы пить будем, Гейтс? За машину, которую мне не водить? А за работу, за мою профессию? Или мы уже пили за компьютер? – Я вздохнул, а Гейтс зевнул. – Да, с логикой у меня что-то плохо. Вот так и теряются профессиональные навыки… Нет, надо выпить. Прощай, транспорт! Прощай, работа!

Я встал, походил по кухне, порылся в холодильнике, но там больше ничего не было, кроме сырой картошки, разложенной по полочкам рукой Аллы… Я вздохнул и нежно положил руку на одну из картофелин, ожидая, наверно, почувствовать остаток тепла её руки. Разумеется, картошка была ледяной, да ещё и сырой на ощупь. Пора. Надо было за это выпить в первую очередь, да всё у меня так. Я налил рюмку.

– Ты уж извини, Гейтс, за женщин я выпью без тебя. Да ты вроде и не слишком переживаешь, что кастрировали, верно? Без лишних слов, – я поднял рюмку, – за женщин. За любовь. За Аллу. За праздник тела и бархатную кожу. А не багровые пульсирующие кишки, которые мне подсунули взамен. Прощайте, женщины, прощай любовь!

Не успел я запихнуть в рот кусок сыра, как в прихожей заполыхал звонок. Я сразу понял, что это вернулась Алла, и бросится к двери так быстро, что меня немного занесло и протащило плечом по стенке коридора. Но за дверью стояла Андреевна.

– Вот вижу, снова свет горит, дай, думаю, зайду! – начала она бойко.

– Честно говоря, занят, – сообщил я, проклиная себя за то, что не догадался проверить выключатели после ухода Аллы, – Кота своего воспитываю…

– А я ненадолго, – Андреевна попыталась вползти в дверной проем, но я держал оборону крепко, и она отступила. – Что ж ты Саша, меня так подвёл, а? Васятка-то с женой уверены, что это я тебе рассказала, как он твою машину мял! Ох, ругали меня вчера… Думала, убьют. Разве ж я тебе рассказала, а? Совесть бы поимел?

– Ольга Андреевна, а… собственно, что я сделать должен?

– А ты подумай!

– Что-то я совсем не соображаю, что вы хотите…

Андреевна принюхалась и нахмурилась.

– У-у-у-у… Так ты пьяный, я погляжу?

– Извините, Ольга Андреевна, – Я старался выговаривать слова как можно точнее. – У нас с котом важный разговор, поэтому я бы хотел…

– Ладно, последний вопрос, – неожиданно потупилась Андреевна и перешла на шёпот, – Саша, вот ты экстрасенс… У меня к тебе дело, – Андреевна полезла за пазуху, достала что-то невидимое и развернула ко мне, старательно закрывая левую часть ладонью. – Вот фота. Сюда не смотри, не смотри, кто тут сбоку сидит, тебе знать не надо. Смотри по центру: это – я на ней. А это – она подо мной. Запомнил её?

– Кого?

– Её. Скамейку у подъезда. – Андреевна многозначительно погрозила пальцем, спрятала снимок и вздохнула. – Стырили скамеечку, стырили. Ты б смог её по фотографии найти?

– Ольга Андреевна, кто вам сказал, что я экстрасенс?!

– Так весь дом уже знает! – лучезарно улыбнулась Андреевна. – Ну, ты про скамеечку-то подумай пока, я не тороплю, а вот ещё дело, может, для тебя попроще… – Андреевна воровато оглянулась, жестом попросила меня нагнуть голову и зашептала в ухо: – В сороковой квартире у нас живут армян с армянкой и младенец ихний. Армян шофером работает, а армянка медсестрой в нашей поликлинике. А кажную ночь там у них по полу – стуки. Туту-ту-бух! Туту-ту-бух! И я говорю точно: завод там у них, и варят они этот… иксоген!

– Это вам в милицию надо, – строго сказал я.