Энни внимательно смотрела на него и наблюдала, как морщинки вокруг глаз Бена разгладились, а на его лице заиграла улыбка, светлая, как солнце.

– Это значит, что ты простил Уина? Он кивнул.

– Никогда не думал, что такое возможно. Боль была слишком глубокой, предательство слишком подлым. Но сейчас я понимаю, что иногда семейные узы бывают слишком прочны, чтобы их разрубить, даже столь жестоким поступком. Не знаю, как ему это удалось, но Уин нашел способ вернуться и все исправить. Я всегда буду благодарен ему, ведь я нашел тебя, Энни. И не хочу тебя потерять. – И теперь он прикоснулся к ней. Просто слегка сжал руками ее плечи. Но этого было достаточно, чтобы поднять в них обоих знакомую волну тепла.

– Энни, я люблю тебя больше, чем мне казалось вообще возможным любить кого-то. – Он глубоко вздохнул, чувствуя потребность передать ей всю глубину своих чувств. – Я уже попросил мать пересмотреть свое решение о продаже «Уайт Пайнс». Я сам хочу купить его, если ты согласишься со мной вместе снова вдохнуть жизнь в этот старый дом. Думаю, большая любовь и упорный труд помогут нам восстановить его былую красу.

– Но моя работа. Мои обязанности. У меня… осталось так много долгов после бабушкиной болезни.

Он улыбнулся своей озорной, опасной улыбкой, которую она уже хорошо знала.

– Энни, я человек небедный. Твои долги – это самое меньшее, что меня беспокоит. Я пока не знаю, как буду выполнять свои обязательства перед штатом сотрудников на двух побережьях. Мне просто придется принять решение. Но я сделаю это. Я должен. Потому что ты – важнее всего в моей жизни. – Он понизил голос. – Вероятно, есть сотни причин, по которым нам не следует с этим торопиться, но только одна очень веская причина, почему все– таки следует. Жизнь так коротка. И мы только что обрели самую невероятную любовь. Почему нам просто не протянуть руки и не удержать ее?

Энни сцепила пальцы.

– О, Бен. Это безумно. Невозможно. Импульсивно. Это так на нас непохоже.

– Я знаю. Но мы можем измениться. Ведь мы любим друг друга.

– Уин говорил, что ты, если попытаешься согнуться, поломаешься.

– Он так говорил?

Энни кивнула. Ее губы медленно растянулись в улыбке.

– Но он был неправ. А ты прав. Я люблю тебя, Бен. Остальное неважно.

Он схватил ее, потом чуть отстранил.

– Это значит – да?

– Да. О, да. Я люблю тебя, Бен Каррингтон. И я хочу прямо сейчас любви, свадьбы, сказки. Жить долго и счастливо.

При этих словах Бен почувствовал, что его сердце снова начало биться. Он с криком подхватил Энни в свои руки и закружил, потом целовал ее, пока они оба не задохнулись.

В это мгновение они услышали звук, похожий на приглушенный мужской смех. Потом Шелли скажет, что это был ветер, но Энни и Бен думали по-другому. Они посмотрели друг на друга и рассмеялись. Потом слились в новом долгом медленном поцелуе, скрепляющем их чувства. И они были убеждены, что некая необузданная душа одобрительно смотрит, как брат, которого он любил, потом предал, обрел наконец счастье, которого так долго ждал, с женщиной своей мечты.

Они поняли, что это был самый изысканный подарок из всех. Любовь. Которой хватит им на всю жизнь. И даже еще больше.