Спортивный агент покачал головой.

— Мы поговорим завтра, после матча.

ГЛАВА 11

Метрдотель «Ла Резерв» Франсуа висел над столиком, словно гриф над издыхающим зверем или, еще хуже, словно нью-йоркский метрдотель в ожидании крупных чаевых. Выяснив, что Майрон — близкий друг Уиндзора Хорна Локвуда-третьего, Франсуа полюбил его той же любовью, какой бездомные собаки любят человека, в кармане у которого кусок сырого мяса.

На закуску он предложил карпаччо из лосося, а в качестве главного блюда — треску под фирменным соусом. Майрон последовал обоим советам, так же как и неразговорчивая миссис Крейн. Мистер Крейн заказал луковый суп и печень — так, с этим лучше не целоваться, а Эдди — улиток и хвосты омаров. Парень быстро учится!

— Мистер Болитар, — вкрадчиво начал Франсуа, — позволите порекомендовать вам вино?

— Да, конечно.

Ну вот, пятьдесят пять долларов коту под хвост…

Мистер Крейн поднес бокал ко рту и одобрительно кивнул. Надо же, не улыбнется, парой слов не перекинется! К счастью для Майрона, Эдди оказался отличным парнем: умным, вежливым, приятным в общении. Однако всякий раз, когда отец кашлял, чтобы прочистить горло, что случалось довольно часто, юный теннисист замолкал.

— Мистер Болитар, я помню, как вы играли в баскетбол за университет Дьюка, — начал Крейн-старший.

— Пожалуйста, зовите меня Майрон.

— Договорились. — Крейн насупил брови. Именно брови, необыкновенно густые, сердитые, находящиеся в постоянном движении, были самой заметной чертой его лица. — Вас ведь капитаном команды выбирали?

— Целых три года, — отозвался Майрон.

— Вы дважды выигрывали чемпионат Национальной студенческой ассоциации?

— Ну, не я, а мы с ребятами.

— Я несколько раз смотрел матчи с вашим участием. С удовольствием.

— Спасибо.

Крейн подался вперед.

— Если мне не изменяет память, «Келтикс» выбрала вас в первом раунде драфта?

Болитар кивнул.

— Сколько вы за них играли? По-моему, недолго?

— В первый же год во время предсезонного матча я повредил колено.

— И с тех пор больше не выступали? — Вопрос задал Эдди, в расширившихся глазах горело юношески искреннее сочувствие.

— Никогда, — спокойно проговорил Майрон. Лучшего урока восходящей звезде тенниса он и преподать не мог. Теперь задумается, совсем как на похоронах одноклассника, погибшего в результате вождения в нетрезвом виде.

— Что вы делали? — спросил мистер Крейн. — Ну, после травмы?

Допрос как неотъемлемая часть налаживания отношений… Бывшим спортсменам приходится особенно трудно, потому что люди считают их тупыми.

— Очень долго занимался в реабилитационном центре, — честно ответил Болитар. — Все надеялся опровергнуть прогнозы и, пренебрегая советами медиков, вернуться в большой спорт. Когда смог взглянуть в глаза реальности, поступил на юридический факультет.

— В какой университет?

— В Гарвард.

— Впечатляет… Про вас в юридическом журнале писали?

— Нет.

— А после получения диплома куда подались?

— Стал спортивным агентом.

Мистер Крейн нахмурился.

— Сколько вы учились?

— Пять лет.

— Почему так долго?

— Я параллельно поступил на государственную службу.