Я уселась за ужин одна, потому что детей Галка уже накормила. Что бы я без нее делала? Аппетита не было, Галка сурово наблюдала как я ковыряюсь в тарелке.

— Ну, прояснилось у тебя в голове?

— Не очень, — вздохнула я.

Поскольку Галка смотрела на меня выжидательно, я поняла, что придется ей кое‑что рассказать. И рассказала про сволочь Валентину, про Вадима и про этого тихоню, который на самом деле оказался таким подлецом.

— Да уж, погуляла ты, Татьяна! — восхитилась Галка. — Все из‑за этой Вальки, и зачем ты с ней связалась? Принца прекрасного, она, видишь ли, захотела. И когда ты поймешь, что нету на свете принцев и надо брать что есть, а то так и останешься одна с ребенком.

Все, сейчас начнется. Сейчас Галка опять начнет вспоминать Толика.

Месяцев восемь назад в нашем доме объявился То лик, приятель Сережи и компаньон. То лик высмотрел меня на рынке, когда мы с девчонками принесли Галке поесть и кофе в термосе. Тут как раз случился Новый год, мы встречали его все вместе, большой компанией. Новый год — веселый праздник, все накачались шампанским, резвились, мы, кажется, даже поцеловались с То ликом на кухне, — в общем, Толик положил на меня глаз и попросил Галкиного содействия.

Галка взялась за дело с увлечением. Кроме известной бабской привычки — всех сватать и женить, — она руководствовалась абсолютно трезвыми соображениями. Она сразу же все рассчитала, как Толик женится на мне, как я уйду с работы, мы все вчетвером организуем свою фирму, я буду вести бухгалтерский учет и вообще все бумажные дела, а Галка с То ликом и Сережей будет по очереди ездить за товаром. Галке с ее деятельной натурой сидеть в четырех стенах невыносимо.

Не утруждая себя никакой дипломатией, Галка тут же изложила мне весь свой план и страшно удивилась, когда я стала отказываться.

Сам по себе Толик был человек неплохой, по характеру хозяйственный и незлобивый, выпивал в меру, старался при мне не ругаться матом. Но он почему‑то всегда ходил с полуоткрытым ртом, что придавало ему глуповатый вид. Нос у Толика плохо дышал, поэтому он частенько хрюкал. Еще я подозревала, что он храпит по ночам, но проверить это у меня не возникало желания. Кроме того, в разговоре Толик иногда путал падежи. Когда я изложила Галке все соображения, по которым не могу выйти замуж за Толика, она пришла в ярость, сказала, что я сама не знаю, чего хочу, а падежи у нас по телевизору половина политиков путает. Она так на меня наседала, что пришлось пожаловаться Сереже, он полчаса хохотал, а потом вправил ей мозги, но Галка еще долго дулась и три дня со мной не разговаривала.

Поэтому сейчас я поскорее удалилась в комнату, пока Галка опять не начала вспоминать Толика. Мы немножко почитали с Аськой про волшебника из страны Оз, сначала читала она, а потом — я, чтобы поскорее закончить главу и лечь спать. Пока я стелила постель, Аська залезла в ящик стола и стала перебирать там бусы, цепочки, клипсы.

— Мама, а где же бабушкины сережки? — Она держала в руках пустую коробочку.

У меня глухо ухнуло сердце. Неужели со всеми этими передрягами я потеряла бабушкину память? Я вспомнила, как собиралась уходить от Валентины тогда, субботним вечером, сняла сережки и кольцо и убрала их в косметичку. Вот они так и лежат, завернутые в носовой платок. Я вспомнила, как мы шли с Кириллом по улице, как нас догнала машина Вадима, потом была драка, но постойте, он ведь увез мою сумку! Да, я точно помню, именно поэтому я и пошла домой к тому извращенцу, чтобы позвонить. А утром в понедельник, когда я оттуда убегала, сумка, как ни в чем не бывало, стояла на столике в прихожей. Откуда она взялась? Вадим привез? Или Кирилл за ней съездил? Скорее всего, Вадим отдал ее Валентине, а Кирилл забрал. Очень мило, уже полгорода знает, что я сутки провела у этого ненормального.