Патрик нервно рассмеялся.

— Я лишь хотел научить ее кое-чему, хозяин, — ухмыльнулся он.

Жюльен взмахнул рукой так стремительно, что звук от удара тыльной стороной ладони по лицу надсмотрщик услышал раньше, чем почувствовал. От такой затрещины голова Дая откинулась назад. Патрик потрогал ушибленное место, почувствовав, как кровь сочится из разбитой губы, и яростно заскрипел зубами.

— Моя жена… — произнес Жюльен почти ласково, отчего каждое его слово напоминало удар хлыста. — Моя жена не нуждается ни в чьих наставлениях, тем более в ваших, Дай. Попробуйте прикоснуться к ней еще хоть раз, и я убью вас.

— А вы ни о чем не забыли? — В голосе Патрика прозвучала явная угроза.

— Может быть, вам хотелось бы напомнить мне об этом на дуэли? — Глаза Жюльена налились кровью.

— Да нет, обойдусь.

— Возможно, в интересах будущего правильнее было бы навязать вам этот поединок силой, хотя невелика честь драться с человеком, который, по всей вероятности, не является джентльменом.

Надсмотрщик облизнул пересохшие губы.

— Я не занимаюсь дуэлями. Это противозаконно.

— Закон закрывает глаза на многое из того, что происходит в этом штате, mon ami[15], — улыбнулся Жюльен, — или же выполняет свои обязанности столь неспешно, что, пока шериф появится на месте происшествия, там уже никого не будет.

— Я мог бы сказать кое-что…

— Но вы не скажете по той простой причине, что в этом нет необходимости, не так ли? Ну а пока вам следует извиниться перед мадам, моей супругой, и перед ее маленьким защитником.

— Черта с два! — взвыл Патрик.

— Вот как?! Тогда…

Не очень вникая в суть мужского разговора, Амалия повернулась к Айзе. На щеке мальчика разрастался синяк, а на затылке появилась заметная шишка, но глаза сверкали торжеством. Амалия помогла ему подняться, и малыш крепко сжал ее руку. Она взглянула на обоих мужчин и поняла, что угроза, сорвавшаяся с уст Жюльена, — это серьезно. Они стояли друг против друга, напряженные, с ненавистью в глазах. Патрик первым не выдержал этого безмолвного поединка. Он сделал шаг в сторону Амалии и, опустив голову, отрывисто бросил:

— Я забылся, мадам Деклуе… Я надеюсь, вы и… мальчик… Забудьте мои слова.

Не ожидая ответа, надсмотрщик развернулся и вышел, прогрохотав сапогами по лестнице. Они видели, как он, опустив голову и сжимая кулаки, широкими размашистыми шагами уходил в сторону полей.

— С тобой все в порядке, ma chere? — В глазах Жюльена застыла озабоченность.

Амалии хотелось кинуться в его объятия, уткнуться в его широкую грудь, чтобы почувствовать себя в безопасности, но вместо этого она только кивнула.

Кажется, Жюльен понял ее состояние, но заговорил о другом.

— Если этот человек когда-нибудь осмелится просто взглянуть на тебя без должного уважения, скажи мне.

— Да, конечно, — согласилась она быстро.

— Может быть, немного отдохнешь? Приляг или выпей вина.

— Не стоит, — сказала она, а про себя подумала: «Хорошо, что он не поддержал мою минутную слабость и не позволил броситься ему на шею».

Амалия почувствовала, что силы возвращаются к ней, что дрожь проходит и она вполне может держать себя в руках.

— Как хочешь, дорогая, — не стал он настаивать. — Если позволишь, пойду оденусь.

— Конечно. Я… Жюльен?

— Cherie? — обернулся он.

— Я хотела поговорить с тобой о завтрашнем вечере. Не знаю, как лучше развлечь гостей.

— Предоставь это мне. — Улыбка вновь осветила его лицо.

Амалия была счастлива, что разрешилась еще одна проблема.