— Как и должно быть, миледи, но теперь вы на попечении Повелителя. В его отсутствие мы дадим вам урок угождения. Вы научитесь как получать, так и давать удовольствие. Как думаете, миледи, ваш муж был хорошим любовником? Даже добродетельные женщины должны чувствовать это.

— Он был нежен и добр, — не задумываясь ответила Люсинда. — Думаю, со временем я полюбила бы его.

— Но особенно страстным его не назовешь, верно? — догадался Джон. — Здесь, в доме Повелителя, мы научим вас страсти, и вы сможете пленить и покорить будущего мужа своим искусством. Вам это наверняка понравится, миледи.

— Скорее всего, — согласилась Люсинда, — хотя те трое болванов, которые заманили меня сюда, вряд ли воспользуются моими знаниями.

Она вдруг заметила, что, пока говорила с Джоном, остальные двое легли по обеим сторонам и играют с ее грудями. Взгляды ее и Джона встретились, и он улыбнулся.

— Разве вам неприятно, миледи? — спросил он, поглаживая ее бедро. Люсинда на мгновение прикрыла глаза. Действительно, ощущение было невыразимо приятным. Она слегка потянулась и блаженно замурлыкала, чьи-то губы впились в ее сосок.

— М-м… — пробормотала она, когда второй сосок удостоился той же ласки. Ее груди сосали одновременно! Как восхитительно! До этого она не испытывала ничего подобного!

Сильные пальцы мяли ее тело, зубы и языки терзали чувствительную плоть. Джон гладил кустик темных завитков. Люсинда невольно развела ноги, когда он сжал мягкий треугольник.

— У вас такой пухленький холмик! — выдохнул он. — Я люблю женщин с таким сладким лоном.

Он приоткрыл складки ее нижних губ и стал играть с твердой горошинкой.

— Вам нравится, миледи?

— Да, — чуть улыбнулась Люсинда.

— Вы заметно повлажнели, — сообщил он, все быстрее работая пальцами, потирая, надавливая, проникая глубже в ее любовные ножны.

Дверь в спальню отворилась, и вошел Повелитель. Улыбнувшись сладострастной сцене, он немедленно стал скидывать одежду.

— Ну что, жадюги, можете оставить в покое груди леди и помочь мне снять сапоги? — обратился он к Дику и Мартину.

Разочарованные, парни тем не менее резво спрыгнули с кровати и бросились к хозяину. Потом он жестом отпустил их, и оба, помахав на прощание Люсинде, покинули комнату. Повелитель присоединился к лежащим и потребовал:

— Ну же, Люсинда, поиграй с моим «петушком», будь хорошей девочкой.

— Ты не сказал «пожалуйста», — поддразнила она. — О-о, Джон, продолжай, ты прекрасно справляешься!

Глаза в прорезях маски чуть сузились.

— Вижу, Люсинда, ты плохо усвоила урок покорности. Джон, переверни ее поперек постели, так, чтобы голова лежала на краю. После ты знаешь, что делать.

— Да, милорд, — кивнул лакей, выполняя приказ, хотя Люсинда принялась протестовать. Не слушая возражений, он взгромоздился на нее и бесцеремонно врезался в любовное гнездышко.

— Повелитель считает, что вы нуждаетесь в хорошей скачке, миледи, и я счастлив угодить ему и вам, — ухмыльнулся он.

Люсинда вскрикнула, но тут же задохнулась, когда Повелитель вложил ей в открытый рот свое мощное копье.

— Ты справишься с обоими, сокровище мое, — уверенно сказал он, — и сумеешь возбудить меня любым способом. — И, поймав ее руки, пытавшиеся оттолкнуть его, прикрикнул: — Соси, Люсинда! Соси, или я накажу тебя.

Голова ее шла кругом от мириадов новых ощущений. Лежавший на ней мужчина яростно вонзался в нее. Мужской орган во рту, сначала относительно мягкий и вялый, угрожающе набухал и увеличивался в размерах при каждом движении ее губ.