— Вам придется соорудить два таких спальных места или сделать одно побольше, если вы, конечно, не возражаете разделить его со мной.

Уна и Годфри застыли от удивления. Первой обрела способность говорить Уна:

— Разве вы не спите с мужем? Мерри поморщилась:

— Что? И выслушивать истерики Герхарда, который пожелает спать вместе с нами? Нет уж, лучше я буду спать здесь.

Уна и Годфри обменялись понимающими взглядами, после чего дружно приступили к работе — начали готовить другое ложе. Мерри была им очень благодарна за то, что они не стали задавать вопросы и обсуждать ее решение. Она положила в повозку свой мешок, забралась сама и поползла на четвереньках под навес, чтобы помочь им.

Лагерь уже был разбит, когда все трое выползли из-под навеса, чтобы поужинать. Выяснилось, что к ужину солдаты даже успели подстрелить несколько кроликов и пару-тройку птиц. От вкусного запаха жареного мяса в животе у Мерри громко заурчало. Усевшись рядом с мужем у костра, она с радостью обнаружила, что еда практически готова, молча поела, извинилась и отправилась спать. Она как раз успела удобно устроиться, когда пришла Уна. Женщины пожелали друг другу спокойной ночи, и Мерри опять оказалась во власти своих невеселых дум. Она отчаянно пыталась отогнать от себя мысли о том, как она несчастна, напоминая себе, что сама приняла решение и ее никто не заставлял. Вдруг рядом послышался шум.

— Уна! — раздался раздраженный голос Алекса. — Ты не знаешь, где моя жена?

Мерри слышала, как недовольно зашевелилась уже успевшая задремать Уна. Успокоив служанку, она села и сказала:

— Я здесь.

— Что, черт возьми, происходит? — с явным недоумением спросил он.

Мерри открыла рот, чтобы ответить, но сразу же закрыла его и с удивлением взглянула на мужа, который уже сам лез в повозку.

— Алекс, — неуверенно начала она и замолчала, потому что он схватил ее в охапку вместе со шкурами и вознамерился вынести из повозки. Это было не слишком удобно, потому что под навесом приходилось передвигаться на коленях, но Алекс с задачей справился и спрыгнул на землю, прижимая к груди свою дорогую ношу.

Мерри не произнесла ни слова, пока он нес ее по лагерю к палатке. Алекс тоже молчал. Вскоре они оба оказались внутри палатки, где Алекс не слишком бережно опустил ее на приготовленную постель.

Он явно разозлился и сразу прояснил ситуацию:

— Ты должна спать со мной, здесь твое место.

Мерри лежала там, куда он ее положил, и со страхом поглядывала на мужа. Он же смотрел куда угодно, только не на нее. Очевидно, он пришел в палатку, начал раздеваться и только потом заметил, что жены в постели нет. Потому что из одежды на нем были только брэ, да и те он быстро отбросил в сторону. Задув стоявшую на сундуке свечу, он забрался в постель и лег рядом.

Мерри с испугом ждала, когда он что-нибудь скажет или сделает, но он поерзал, устроился поудобнее и одной рукой уверенно привлек жену к себе, издав при этом удовлетворенное урчание. Потом в палатке повисло молчание.

Мерри совсем уж было решила спать и не говорить о том, что было. Но она ощущала его раздражение, чувствовала, как напряжена обнимающая ее рука, и решила заговорить:

— После Доннехэда я поняла, что ты чувствуешь себя в большей безопасности, когда меня нет с тобой в постели.

Ей ответом был глубокий вздох. Дыхание Алекса шевелило волосы на ее макушке.

— Как ты думаешь, почему я решил уехать из Доннехэда так быстро?

— Чтобы разобраться с происходящим вокруг тебя, — ответила она, припомнив, что муж говорил Эвелинде и Каллену.

— Это, конечно, тоже важно, — признался он.