Очередной номер кончился, танцующая парочка убралась со сцены, и хорошо поставленный голос с восторженными модуляциями произнес:

— А сейчас… Прошу приветствовать наш звездный дуэт! Алена и Евгений в комической сценке… Прошу!..

Раздались первые аккорды музыки, и на сцене появилась забавная парочка. Она (в ней с трудом можно было узнать Алену: тонкие черты лица скрывал грубоватый кичевый грим, а фигуру прятала мешковатая одежда) — долговязая особа с подвязанным на голове платком, концы которого стояли рожками надо лбом, в кофте и длинной юбке деревенского вида, а он — кругленький, невысокого роста тип в мешковатых штанах с заплатками на коленях.

— О, я знаю этот номер! — захлопал в ладоши Монро. — Это смешно!

Пара изображала пантомиму, сценку между супругами, когда муж приходит домой пьяный, а жена приветливо встречает его сковородкой в руке.

Танец под веселую музыку с национальными вариациями был действительно забавен.

Смешон был кругленький муж, прыгавший вокруг своей долговязой супруги с помидорными щеками в попытках умилостивить ее нежными поцелуями, забавной казалась жена, неуклюже отбивавшаяся от его нежностей. Однако победа осталась за пылким супругом, которому с последними аккордами музыки все же удалось запечатлеть поцелуй на ее щеке, на что жена ему ответила гулким ударом сковородкой (звуковое сопровождение в виде литавров удачно имитировало звук).

Зал рукоплескал в восторге. После набивших оскомину номеров «высокого искусства» пародийная сценка имела большой успех.

— Аленка — прелесть! — захлебывался писком Монро. — Дорогая! — Надув губы, он капризно припал губами к уху своей патронессы. — Надо бы порадовать бедную девочку цветами.

Мгновенно один из членов компании был отряжен договариваться насчет букета.

Вскоре Алене преподнесли целую корзину огромных жирных роз с багрово-красными бутонами, словно пропитанными венозной кровью. Через минуту девушка уже сидела за столиком дружной компании, слабо отмахиваясь от злых шуток Монро, чувствовавшего себя хозяином вечера.

Оказавшись в опасной близости от предмета своего интереса, Игорь Георгиевич немедленно расплатился с официантом и направился к выходу. В гардеробе клуба сиявший заученной приветливостью менеджер вручил ему приглашение на выставку концептуальных художников в галерее «Пси-фактор». В числе выставлявшихся фигурировала и небезызвестная Е. Дубровинская.

Вечер только начинался, но ему больше нечего было делать в этом сомнительном заведении.

Он боялся раньше времени резким движением спугнуть свою жертву.

Силки были расставлены, приманка положена, но еще было рано затягивать петлю.

Еще не все было готово к мигу торжества.

* * *

— Лариса Михайловна? — Голос в телефонной трубке был нарочито официален и строг. — Я звоню по поручению вашего мужа.

Кому, как не Гурьянову, было известно, что все телефонные аппараты в офисе находятся на «прослушке». Он сам оформлял соответствующее распоряжение шефа. Ему также было известно, что приходящая почта в обязательном порядке перлюстрируется, в служебных машинах стоят жучки, — когда имеешь дело с человеком государственного масштаба, подобное воспринимаешь как должное. Это называется «меры безопасности». И то, что он знал об этих мерах, означало, что ему доверяют. Пока доверяют.

Женщина, которой он в данный момент звонил, тоже знала о существовании «третьих ушей», и потому лишь холодно осведомилась:

— Чем обязана?

— Ваш супруг…

— Бывший супруг! — оскорбилась она. (О, как хорошо она умела напускать на себя маску оскорбленного достоинства!) — Игорь Георгиевич просил меня обсудить с вами некоторые вопросы.