– И еще я подумал, – прошептал Франко, – о том, что напрасно позволил тому, что произошло между мной и Клаудией, повлиять на наши отношения с тобою. Несколько лет назад я считал, что ты ненамного лучше моей бывшей невесты. Я все время ожидал худшего. И решил, что следующая женщина, которой я предложу руку и сердце, примет их только на моих условиях. После истории с Клаудией я стал таким мнительным… И даже не представлял, насколько могут оказаться сильны мои чувства к тебе.

– Сильны? – ошеломленная, неуверенно проговорила Полетт.

– Я был влюблен в тебя, – скрепя сердце признался Франко, и казалось, что признание это срывается с его уст, словно под пыткой.

– Влюблен? – изумленно прошептала Полетт. Однако сообщение это отнюдь не принесло ей ожидаемой радости, ибо она обнаружила, сколь угрюмым стало лицо Франко, когда он объявил ей об этом.

Полетт встретилась с ним взглядом и поняла, что впервые слышит от него подлинную правду – не просто часть правды, а всю правду до конца.

– Ты никогда не задавалась вопросом, отчего я так себя веду? Неужто ты полагала, что я создаю себе столько хлопот для того лишь, чтобы заманить тебя в постель? – насмешливо скривив губы, обратился к ней Франко. – Беда в том, что меня вдруг необычайно потянуло к женщине, которая вот-вот должна была выйти за другого. Я страшно желал быть рядом с тобой, но ты вовсе не хотела быть рядом… и хуже всего было то, что ты нарочно всеми силами старалась преодолеть в себе желание, сходное с моим!

– Да, – неуверенно призналась Полетт. – Я так боялась признаться себе в этом. Меня это чувство ужасно пугало, – покраснев, она попыталась рассмеяться. – Мне казалось, что я становлюсь похожей на свою… на шлюху.

– Ты причинила мне столько страданий, сколько Клаудии не удалось бы и за всю ее жизнь, – с горькой усмешкой произнес он.

Глаза Полетт увлажнились. По взгляду Франко она видела, что все им сказанное – правда. Он не смог скрыть от нее своих чувств. Все время был настороже – но вот сломался.

– Когда меня известили о том, что твой отец запустил руку в казну фирмы, – монотонно продолжал Франко, – то я страшно обрадовался. Честно говоря, я был просто в восторге… У меня появился повод вернуть тебя.

– Да, – с горечью сказала Полетт. – Я поняла.

– И ты была права – Рональд здесь был лишь поводом… Для меня он представлял собою лишь желанное орудие. Если бы мне нужна была Бонни, то я бы и тогда уже мог приручить ее. Но больше всего на свете мне хотелось именно тебя прижать к стенке и заставить отплатить за все те страшные шесть лет, которые мне пришлось провести без тебя…

– То есть ты жаждал мести. Так я и знала, – с трудом выговорила Полетт.

Франко неуверенно провел ладонью по своим густым черным волосам. Взгляд его отнюдь не выражал той обычной уверенности, которую привыкла видеть в нем Полетт.

– Я бы солгал, сказав, что не желал мести, – признался он, всем своим видом выказывая огорчение тем, что подобное сообщение может причинить ей лишнюю боль. – Мне было безразлично, какими приемами я смогу вернуть тебя назад…

– Расскажи что-нибудь посвежее! – осуждающе воскликнула Полетт, отчаянно пытаясь остановить выступившие на глазах слезы и удержаться от желания указать ему на дверь.

Повисло долгое молчание, и вдруг Франко с усилием выдохнул:

– Только я и сейчас люблю тебя…

После наступившей вслед за этим еще более продолжительной паузы Полетт обратила на него свой потрясенный взгляд, не в силах поверить тому, что только что услышала.