Кузнец пробудился в сердце Джона, и он почувствовал себя гораздо спокойнее.

— Вам, конечно, не повредила бы парочка-другая заклепок, сударь, — сказал он, — а по правде, вам их нужно даже порядочное количество.

— Ну, так принимайтесь за работу! — воскликнул дракон. — Вы почините мое крыло, затем я выйду отсюда и съем весь город и, если вы хорошо исполните работу, я съем вас напоследок. Вот!

— Я вовсе не хочу быть съеденным последним, сударь, — возразил Джон.

— Отлично, в таком случае я съем вас первого, — согласился дракон.

— Но я и этого тоже не желаю, — сказал Джон.

— Перестаньте болтать вздор, глупый человек, — разозлился дракон. — Вы сами не знаете, чего хотите. Принимайтесь скорей за работу!

— Мне эта работа совсем не нравится, — стоял на своем Джон, — вот все, что я могу сказать. Я знаю, как легко происходят разные несчастные случайности. Все идет совсем гладко и хорошо, как вы изволите обещать, «пожалуйста, почините меня, и я съем вас последнего», затем начнешь работать и вдруг толкнешь вас под заклепки… там появится огонь и дым, а вы даже и не извинитесь.

— Даю вам слово честного дракона… — начал тот.

— Я знаю, что нарочно вы этого не сделаете, сударь, — продолжал Джон, — но всякий порядочный человек привскочит и захрапит, если его заденешь, а одного вашего храпа было бы достаточно, чтобы отправить меня на тот свет. Другое дело, если бы вы позволили мне немного связать вас!

— Это было бы так неблагородно, — возразил дракон.

— Мы всегда привязываем лошадей перед ковкой, — убеждал его Джон, — а ведь лошадь постоянно называют «благородным животным».

— Все это отлично, — сказал дракон, — но как я могу знать, что вы развяжете меня, когда сделаете все заклепки? Дайте мне что-нибудь в виде залога. Что вы цените выше всего на свете?

— Мой молоток, — объявил Джон. — Кузнец ничего не стоит без своего молотка.

— Но ведь он будет вам нужен, чтобы заклепать меня. Вы должны придумать что-нибудь другое и поскорее, иначе я съем вас прежде всех.

В эту минуту ребенок начал плакать наверху в комнате. Мать его сидела тихо, и он подумал, что она улеглась на ночь и пора ему начать свой обычный ночной концерт.

— Что это такое? — спросил дракон, вздрагивая так, что все железные пластинки на его теле зазвенели.

— Это только ребенок, — ответил Джон.

— А это что такое? — спросил дракон, — что-нибудь, что вам дорого?

— Конечно, сударь, несомненно, дорого! — подтвердил кузнец.

— В таком случае, принесите его сюда, — велел дракон, — и я подержу его, пока вы не окончите меня заклепывать, иначе я не позволю вам связать себя.

— Отлично, сударь, — кивнул Джон, — но я должен предупредить вас. Дети — настоящий яд для драконов, не хочу вас обманывать. Дотронуться до него совершенно безопасно, но и не пытайтесь брать его в рот. Мне было бы страшно больно, если бы с таким красивым джентльменом, как вы, случилось бы какое-нибудь несчастье. Дракон замурлыкал при этом комплименте и сказал:

— Отлично, я буду осторожен. А теперь идите и принесите эту штуку, какова бы она ни была.

Джон побежал наверх, как мог скорее, так как знал, что если дракон придет в ярость прежде, чем будет связан, то он может поднять крышу тюрьмы одним движением спины и похоронить их всех под развалинами.