Салли лежала под водой, удивляясь, зачем другие прилагают столько сил, чтобы плыть. Ведь так приятно оставаться под поверхностью. И кроме того, вода заполняла ее выпотрошенный живот и выходила между ног, что напоминало приятные забытые ощущения.

– Мы будем без конца плавать по кругу и наконец утонем, – холодно сказал Аньелло. – Стенки слишком высоки, зацепиться совершенно не за что.

Герби ощущал, что его охватывает чувство покоя. «Покой, предшествующий полному отчаянию», – подумал он. Саманта теперь, уж конечно, мертва, заживо расчлененная монстром. Он тоже скоро умрет и соединится с ней, и тогда оба они будут призваны в армию Никс и будут сражаться против того, что прежде защищали; вот такая выходит шуточка, от которой голова идет кругом, но это то же самое, что плавать в воде с дезинфицирующими средствами, к тому же очень холодной, и вот его мозг начинает размягчаться и…

– Что вы делали в животике моего папочки?

Гм? Герби прикрыл глаза, он, должно быть, теряет сознание. Небо нахмурилось, вода озера стала серой. Озера? Какого озера? Он с трудом припомнил… Герби огляделся. Салли Келлерман, кажется, утонула. Бадди плавал кругами, распевая «My Solitude». Марвин, как парализованный, скрючился возле одной из стенок. Джем и Лори, бледные, с открытыми в немом крике ртами, судорожно били по воде ногами. Аньелло лежал на спине, подняв над водой руку с гранатой. Герби увидел, что все в безмерном ужасе смотрят вверх.

– Что вы делали в животике моего папочки? – повторил резкий голос, пронзительный, как сирена пожарной машины.

Герби поднял глаза и не смог справиться с шоком.

Над ними склонилось лицо величиной с футбольное поле. «Маленькая девочка гигантских размеров», – подумал Герби. Маленькая девочка с аккуратно причесанными светлыми кудряшками. Ее огромными глаза были цвета зеленого камня. Глаза ящерицы на худеньком и белом как мел личике. Красные узкие губы – как открытая рана над белыми острыми зубками. Девочка провела языком по губам. Даже странно, до какой степени рот, если рассматривать его так близко и когда он такой огромный, похож на прекрасное орудие для захвата и пожирания… Это маленькое чудовище вполне могло съесть их как конфетки. Голова склонилась немного ниже к поверхности прозрачной воды.

– Папочка, в туалете плавают какие-то насекомые! – произнесла она, и Марвин подумал, что сейчас оглохнет.

Тягучий голос, похожий на разваренный гороховый суп, пророкотал что-то невнятное.

– Мне можно наколоть их на булавку вместе с бабочками? – опять спросила девочка.

Джему показалось, что его уже пронзает длинная игла, и он застонал.

– Ты не понимаешь, что я работаю? – прорычал голос, похожий на гороховый суп. – Делай, что хочешь, но оставь меня в покое!

– Ваш папа Версус? – прокричал Лори, и его голос прозвучал как писк мышонка.

Девочка посмотрела на него так же безразлично, как если бы он был картинкой на фаянсе.

– Мой отец – это не мой дядя, противный таракашка! – заявила она и поджала губы. Потом она добавила с гадкой улыбкой: – Я Анике. Добро пожаловать в Дерьмовую Страну!

И, захлебываясь смехом, она спустила воду.

Сифонная труба. Водоворот обеззараживающих средств. Долгое падение, легкие, лишенные воздуха, готовы разорваться. Миллионы пузырьков. И вдруг – воздух! Воздух!

– Я уж думал, что подохну, – пропыхтел Джем, делая глубокий вдох затхлого воздуха.

– Видел бы ты себя, мужик! Ты был похож на морского котика! – сообщил ему Лори, шлепая по ручью, в который они приземлились.