7

— Девочки! Хватит копаться! Если мы не выедем прямо сейчас, то попадем в пробку!

В комнате на чердаке со скрипучим полом Кейт сидела на краешке кровати, растерянно глядя на открытый чемодан, в котором лежали все самые дорогие ей вещи. На самом верху оказались фотография бабушки и дедушки в рамке, засунутая в середину связки старых писем от Талли, перевязанной ленточкой, и фотография Кейт с Талли на выпускном вечере.

Хотя Кейт несколько месяцев ждала этого дня — они с Талли долгими вечерами предавались мечтам, которые начинались со слов: «Вот когда мы уедем в колледж», — теперь, когда он настал, ей почему-то совсем не хотелось уезжать из дома.

За последний год в школе они с Талли стали единым целым. Даже имена их срослись в одно: «Талли-и-Кейт». Именно так все в школе и произносили. Когда Талли стала редактором школьной газеты, Кейт всегда была рядом и помогала ей править статьи. Она жила достижениями своей лучшей подруги, купалась в лучах ее славы, но все это происходило в мире, который она знала, где чувствовала себя в безопасности.

— А вдруг я что-то забыла?

Талли решительно подошла к Кейт, захлопнула чемодан и защелкнула на нем замки.

— Ты готова.

— Нет. Это ты готова. Ты-то всегда готова, — сказала Кейт, стараясь не показать, как ей на самом деле страшно. Она вдруг пронзительно ясно поняла, как сильно она будет скучать по своим родителям. И даже по младшему брату.

Талли серьезно смотрела на подругу.

— Мы ведь — одна команда, правда? Девчонки с улицы Светлячков.

— Мы ими были. Но…

— Никаких «но»! Мы вместе едем в колледж, мы будем в одном женском клубе, а потом нас примет на работу один и тот же телеканал. И точка! Так и будет. Мы это сможем!

Кейт отлично понимала, чего ждали от нее и родители, и Талли. Она должна быть сильной и смелой. Если бы только она и вправду чувствовала себя такой. Но, поскольку она этого не чувствовала, она сделала то, что за последний год часто делала, находясь рядом с Талли. Победно улыбнулась, изображая решительность и смелость.

— Ты права. Пойдем.

Дорога от Снохомиша до окраины Сиэтла, которая всегда занимала тридцать пять минут — не больше и не меньше, — казалось, промелькнула как один миг. Кейт не произнесла ни слова. У нее вдруг словно пропал голос, хотя Талли и ее мать прощебетали всю дорогу о предстоящей неделе знакомств в женских клубах. Казалось, что мама отнеслась к их отъезду в колледж с куда большим энтузиазмом, чем Кейт.

В высоком здании Хаггет-холл они, миновав узкие, заполненные людьми коридоры, оказались наконец в тесной комнате, где им предстояло провести ближайшую неделю. А потом, когда всех распределят, они переберутся в комнату в своем корпусе.

— Ну, вот вы и на месте, — сказал мистер Муларки.

Кейт подошла к родителям и раскинула руки в фирменном объятии их семейства.

Талли отступила на шаг назад, вдруг почувствовав себя лишней.

— Эй, Талли, иди же сюда! — позвала Марджи, и девочка радостно кинулась к ней и позволила всем троим себя обнять.

Следующий час они разбирали вещи, болтали и фотографировались. Затем Бад сказал:

— Ну что ж, Марджи, нам пора. Мы ведь не хотим попасть в пробку.

Последовала последняя порция объятий.

Кейт прижалась к матери, едва сдерживая слезы.