И кожа у нее обязательно должна была разгладиться, ведь Дрим говорил, что это естественный процесс: дети растут, их морщины растягиваются, и постепенно они становятся такими же красивыми, как все взрослые. Да и сил у них все прибавляется и прибавляется, это так здорово! Однажды… Мира, зажмурившись, часто воображала этот день… Однажды этих самых сил станет так много, что она даже сможет бегать, не задыхаясь, и забираться на деревья, не опасаясь сорваться из-за того, что ноги становятся ватными и трясутся.

— Давай залезем на дерево!

Эви, задремавший от тепла, как кот, смешно заморгал. Зелень в его глазах сгущалась постепенно, будто тоже медленно приходила в себя.

— На какое еще дерево?

— Да на то, где красные ранетки. Знаешь, вкусные! Я с земли подбирала. Но наверху они ведь еще вкуснее!

— Как же мы залезем? — он с сомнением посмотрел на свои тощенькие, дряблые ноги. — Силенок не хватит.

Мира заспорила:

— В прошлом году я же лазила, помнишь? С чего же сейчас их не хватит?

«А вдруг не хватит? — пузырьки возле сердца сделались ледяными и разом впились в него. — Да ну… Я же расту. Значит, и сил должно становиться все больше и больше. Так Дрим говорил…» Для начала встав на четвереньки, она выпрямилась и переждала привычное головокружение, от которого в глазах возникал целый мушиный рой.

— Пойдем! — она дернула мальчика за руку. — Знаешь, какие они хрустящие! У меня прямо слюнки уже текут.

Эви поднялся, но было видно, что он совсем не горит желанием лезть на дерево. Пристально разглядывая что-то у реки, (Мира тоже оглянулась, но ничего особенного не увидела), он пробормотал:

— Можно кого-нибудь из взрослых попросить. Им же легче залезть! Прата, например… Он не откажется.

— Но мне самой хочется! — закричала Мира. — Когда они — это же совсем другое. Они и так все для нас делают: готовят, книжки читают и стирают… Все! Но мы же тоже должны хоть что-то делать, а то так вырастем и ничему не научимся. Как тогда?

— Откуда берется стиральный порошок?

Она уставилась на него в недоумении:

— Что?

Мальчик виновато растянул синеватые сухие губы:

— Я вот все думаю: откуда вообще все берется? Порошок, мыло, продукты… Туалетная бумага — откуда?

— Что значит… Я… Я не знаю…

Ее поразило, что Эви подметил то, о чем она сама даже не задумывалась. Обычно Мира первой видела то важное, над чем стоило ломать голову.

От растерянности она ухватилась за свой проверенный спасательный круг:

— Надо у Дрима спросить!

Эви посмотрел на нее как-то странно:

— Может, он и не скажет… Может, это их взрослый секрет. Бывают же такие!

— Что же такого секретного в том, откуда туалетная бумага берется?

— Ну, не знаю… А почему тогда они не говорят?

— Потому что… Потому что никто и не спрашивал! Вот ты разве спрашивал?

Медленно запрокинув голову, отчего сухая кожа на шее стала почти гладкой, Эви мечтательно произнес:

— А может, все это привозят с какой-нибудь звезды…

— С планеты.

— Со звезды! — заупрямился он. — И там, наверное, живут такие же дети, как мы.

— И взрослые. Как Дрим…

Эви вдруг рассердился:

— Надоела ты со своим Дримом! Вечно только: «Дрим, Дрим!» Прямо влюбилась!

«Вот и тогда было так же», — внезапно вспомнилось ей.