Судя по рассказам гонцов, тайных соглядатаев, которые сидели у Тимура в каждом городе, и жены царевича Севин-Бек, приехавшей в Самарканд, разум Мираншаха окончательно помутился. Первые признаки болезни появились несколько лет назад, когда царевич упал с лошади и сильно ушиб голову. Тимур все-таки оставил его правителем огромной завоеванной области, занимавшей почти весь Иран и Кавказ.

Теперь приехавшая жена Мираншаха поведала о новых горестях. Она плакала и показывала следы побоев. Царевич совсем забросил государственные дела, пьянствует, раздает казну приближенным. Ни с того ни с сего он зачем-то приказал выкопать из могилы кости историка Рашид-ад-Дина, умершего почти сто лет назад, и перенести их на еврейское кладбище. Что ему сделал покойник? Потом Мираншах дал приказ разрушить несколько лучших зданий Султании и будто бы сказал при этом:

- Мой отец хочет прославиться тем, что строит. А я прославлюсь разрушениями.

Услыхав такие вести, Тимур пришел в ярость. Он считал себя единовластным хозяином государства и не терпел самовольства ни от кого, даже от родных детей. Приказано было ускорить сборы и срочно выступать в поход. Правителем Самарканда на время похода Тимур назначил внука Мухаммед-Султана, на которого перенес всю свою любовь к его отцу, покойному Джахангиру. Все знали, что этого юношу Тимур прочит в правители после себя.

Снова потянулся за войском пышный дворцовый обоз. Жен и наложниц Тимура несли на руках в богато разукрашенных паланкинах.

Снова отправился в далекий путь и юный Улугбек. Но теперь он уже подрос, ему разрешали иногда ехать верхом на лошади вместе со взрослыми. И смотрел он на все вокруг уже осмысленно, с новым жадным интересом.

Войско двигалось в строгом порядке, заведенном еще со времени Чингис-хана. Впереди шло сторожевое охранение, за ним авангард - манглай. Армия делилась на тумены по десять тысяч воинов, тумены - на тысячи, те - на хошуны. У каждого тумена был свой опытный проводник - качарчи, хорошо знавший местность. Их обычно подбирал сам Тимур, не доверяя никому. Кроме того, он ввел новый обычай, неизвестный прежде: отдавая приказ, непременно брать с начальников частей расписки, чтобы потом никто из них не мог отговориться незнанием.

Основу армии составляли кочевники из племени джагатаев, пришедшего в эти края еще с Чингисханом. Они пользовались особыми привилегиями. Им разрешалось в мирное время кочевать со своими стадами где угодно, хоть по крестьянским полям. С них не брали никакой подати.

В помощь им на время войны набирались ополченцы. И было строго установлено, что должен принести с собой каждый крестьянин, ставший воином: провизии на целый год, лук с тридцатью стрелами, колчан, налучье и щит. У каждых двух конников должна быть третья, запасная лошадь. На каждый десяток воинов полагалось припасти палатку, два заступа, мотыгу, серп, топор, шило, котел и сотню иголок. Ослушавшимся грозила строгая расправа.

При такой организации, продуманной до мелочей, армия Тимура оказывалась готова в любой момент и к атаке, и к длительной осаде вражеских крепостей, и к зимовке в чужих разоренных краях. Но зато была она страшно громоздкой: за войсками тянулись обозы, двигались кибитки с женами и детьми воинов. Пыль и гам стояли над дорогами. Скрипели деревянные колеса повозок, ржали кони, в клубах удушливой пыли медленно ползла артиллерия тех времен - камнеметные и стенобитные машины, самострелы и примитивные пушки - родандоз.

Улугбека радовала вся эта шумная суета. С любопытством разглядывая пеструю картину похода, слушая рассказы старших, он и сам чувствовал себя отважным воином, непобедимым полководцем. Он то и «дело норовил ускользнуть из-под присмотра бабки и присоединиться к воинам, где ехали его старшие двоюродные братья Халиль-Султан, прославившийся в Индии, и завидующий ему Султан-Хуссейн, впервые отправившийся в большой поход.

Армия переправилась через Аму-Дарью и разрушила за собой мосты.