– И кто теперь зря теряет время? Лучше подожди и дай мне войти в комнату дочери. Она всегда агукает после того, как проснется, но я никогда не оставляла ее больше чем на пару минут.

Фарук театрально взмахнул рукой, пропуская ее вперед.

Кармен открыла дверь.

– Ты оставляешь ее спать в темноте?

Кармен ошарашено взглянула на него и снова закрыла дверь.

– Тебя что-то не устраивает?

– Ты должна оставлять ночник включенным. Она испугается, если проснется в такой темноте.

Кармен хмыкнула.

– Это твое экспертное мнение в качестве опытного отца? Девочка кажется тебе испуганной?

Фарук стиснул зубы, что для Кармен означало маленькую победу.

– Мать никогда не оставляла меня спать без света. И вскоре я начала бояться темноты. Мне потребовался не один год, чтобы приучить себя спать с выключенными лампами.

Почему она объяснялась, будто была в чем-то виновата? Он сам слышал, что Меннах абсолютно спокойно проснулась в темноте. Ее воспитание пока не давало сбоев. Что означало это выражение в его хищных глазах?

Кармен снова начала открывать дверь, но Фарук ее остановил.

– Ты раньше никогда не говорила о своей матери.

– Ты удивлен, что у меня была мама? – не удержалась от ехидных слов Кармен.

– Была? – переспросил Фарук. – Она… умерла?

Кармен кивнула.

– Рак.

– Когда?

– Десять лет назад. Она умерла в день моего шестнадцатилетия.

Фарук нахмурился.

– В тот же самый день?

Она снова кивнула, и на ее глазах заблестели слезы.

Какого черта он ее спрашивал об этом? Зачем она рассказывала ему о своем прошлом? Она никогда ни с кем не делилась этим. Сейчас не самое подходящее время для оголения души, тем более перед Фаруком.

Давно, когда они были вместе, их разговоры сводились к мечтам и фантазиям. Принц ничего не знал о ее прошлом, но был прекрасно осведомлен о будущих планах. Кармен это устраивало. Раскрыть прошлое означало бы раскрыть все свои потайные страхи.

Кармен отвела глаза от его лица и пробормотала:

– Давай наконец-то войдем. Но должна предупредить, что, когда Менах тебя увидит, она может заплакать. Она не любит незнакомцев.

Кармен открыла дверь, зажгла свет, и Меннах радостно начала дрыгать ножками, как только увидела маму.

– О, дорогая, я тоже рада тебя видеть, – сказала Кармен и взяла девочку на руки.

Вдруг в комнате воцарилась тишина. Меннах увидела Фарука, возвышающегося над Кармен.

Малышка удивленно уставилась на него и начала кусать свои пальчики. Кармен не знала, что придумать, чтобы остановить надвигающийся плач. Ей почему-то не хотелось, чтобы встреча с отцом омрачилась истерикой малышки. И тут Кармен поняла, почему.

Фарук должен был стать вторым, кто взял бы малышку на руки. Меннах с самого рождения должна была чувствовать себя защищенной в его обществе.

– Какая она красивая, – прошептал Фарук по-арабски.

У Кармен замерло сердце. Именно ее знание арабского языка свело их когда-то. Она таяла, слыша, как он говорит на этом восточном языке.

Фарук же продолжал шептать красивые слова, будто для себя:

– Какая она прекрасная, это маленькое чудо.

Он и не подозревал, насколько правдиво звучали эти слова. Эта малышка родилась наперекор всем диагнозам. Для Кармен дочка послужила причиной продолжать жить дальше.

Переполненная эмоциями, Кармен с замиранием сердца наблюдала за тем, как Фарук приблизился и погладил малышку по щеке.

– Я твой папа, крошка, – тихо сказал он.

О боже! О боже…

Кармен не могло привидеться такое даже в прекрасном сне.