Глаза Рулы были широко раскрыты, из угла рта тонкой струйкой текла кровь. Толстощекий Василис лежал, как будто зажмурившись, с хитрой улыбочкой на губах. Худое лицо Алекоса было строгим и сумрачным, глаза полуприкрыты, голова чуть повернута в сторону…

Какое-то время жандармы молча рассматривали юные лица убитых. Свет фонаря плясал по земле, и оттого казалось, что все трое живы. Но даже в складках брезента, которым они были накрыты по плечи, угадывалась застылость, окаменелость, смерть.

— Скоты! — прошипел Спанос и, не глядя, наотмашь ударил подвернувшегося под руку агента. Своего, конечно, на жандарма поднимать руку при офицере было рискованно. Но попался как раз свой — охнув, откатился в тень, и ни звука протеста, возмущения, жалобы. — Не уследили, проморгали, скоты! Вот что у вас под носом делается!

Жандармский офицер, тоже, видимо, чувствуя себя не совсем правым, подскочил и принялся объясняться, ссылаясь на приказ стрелять без предупреждения, — ну, все понятно было, на что-то ведь надо и ему ссылаться.

— Дети совсем, — перебил его Спанос, и офицер удивленно смолк. — Дети совсем. Жалко. Мы бы из них все по ниточке…

И, махнув рукой, Спанос медленно пошел к своей машине.

*

«Целый месяц мы взбирались на решетки с половины седьмого, чтобы в тревоге, затаив дыхание, прослушать последние известия из репродуктора, установленного во дворе. Целый месяц трепетали наши души. То нам казалось, что его убьют и никакой надежды нет! То, видя, что в его защиту поднялось все человечество, мы начинали верить, что его спасут!.. Только по воскресеньям на рассвете напряжение несколько ослабевало. Так было годами: по воскресеньям — день бога! — людей не казнили…

И в то воскресное утро одни бродили по двору, другие мыли котелки, подметали камеры…

И вдруг:

«Сегодня утром, незадолго до восхода солнца, в обычном месте казней…»

«В четыре часа двенадцать минут 30 марта 1952 года у подножья горы Имиттос, в нескольких километрах от центра Афин…»

«У подножья горы Имиттос, в афинском предместье Гуди, в воскресенье ночью при свете автомобильных фар…»

«Сегодня в 4 часа 12 минут утра в Гуди, близ Афин, расстреляны член ЦК Компартии Греции Белояннис, редактор журнала «Антэос» Бацис, 60-летний рабочий Калуменос и Аргириадис, просьба о помиловании которых была отклонена королем. Место расстрела было окружено сильными отрядами военной полиции, расстрел производился при свете прожекторов».

«В воскресенье на рассвете…»

«В афинском предместье Гуди…»

«У подножья горы Имиттос…»

«При свете автомобильных фар…»

*

Заявление Политбюро ЦК Компартии Греции по поводу казни Белоянниса и его товарищей.

«Сегодня в 4 часа утра в Гуди, близ Афин, казнили выдающегося героя греческого народа и всемирной армии мира товарища Никоса Белоянниса.

Сегодня перестало биться пламенное сердце великого борца греческого народа и миролюбивого человечества. Он отдал все свои силы и свою жизнь за освобождение Греции, за победу демократии и социализма во всем мире».

Василики Белоянни:

«Бывают минуты, когда я впадаю в отчаяние, и тогда я не знаю, что со мной делается, что я говорю. Я проклинаю тогда тех, кто убил моего сына, и желаю, чтобы их детей постигла такая же трагическая смерть для того, чтобы они сами поняли мои страдания. Но тотчас же я вижу рядом с собой моего Никоса с его улыбающимся, полным света лицом. И он говорит мне: «Нет, мама. Пусть я буду последним».