– Ваша одежда…

– Ее я снимаю первой. На мне ничего нет, когда я просыпаюсь. Впоследствии я меняю одежды.

– Как долго эти… балансы… продолжаются?

– Обычно пару дней, затем я возвращаюсь в прежнее состояние… постепенно. Когда баланс нарушен, я становлюсь чрезвычайно опасен. Я становлюсь носителем лихорадки до следующей комы.

– Когда прошла такая кома?

– Я только несколько часов как очнулся. С тех пор ничего не ел. Кажется наступил длительный период.

– Вы не голодны?

– Нет. Фактически я чувствую себя очень сильным – энергичным, так даже можно сказать. Но у меня дикая жажда. Даже теперь.

– Имеется охладитель воды в следующей комнате, – сказал Хеллман, поднимаясь, – я покажу вам.

Когда они вышли через боковую дверь, Хеллман встретился и переговорил с человеком, которого отправил вместе с кристаллом, держащим стопку отчетов и небольшой конверт, который Хейдель носил, чтобы хранить свой мединформатор. Доктор показал ему, где находится охладитель, и когда Хейдель кивнул, вернулся в комнату, из которой они вышли.

Хейдель начал наполнять и опорожнять маленький бумажный стаканчик. Когда он проделывал это, то заметил крохотный зеленый Странтрианскую символ удачи, выведенный на боку охладителя.

Где‑то между пятнадцатым и двадцатым стаканами д‑р Хелман вошел в комнату, держа в руке бумаги. Передав Хейделю конверт, он проговорил:

– Мы теперь можем взять вашу кровь. Если пройдете со мной в лабораторию…

Хейдель кивнул, опустошил стаканчик и возвратил свой кристалл в коробку.

Он последовал за доктором, вышел с ним из комнаты и прошел к лифту старой конструкции. «Шестой», – проговорил доктор в стенку, и лифт закрыл двери и стал подниматься.

– Странные показания, – через некоторое время проговорил он, помахивая бумагами, которые держал.

– Да, я знаю.

– Здесь существует что‑то, что дает эффект ограничения после комы и часто результатом – полная противоположность лихорадки.

Хейдель дернул свое ухо и стал пристально разглядывать носки ботинок.

– Это правда, – наконец выговорил он. – Я не придавал этому значения, потому что такое попахивает божественным исцелением или чем‑то в этом роде, но оно слишком реально, чтобы быть случайностью. Использование моей крови поддается приемлемому научному объяснению. Я не могу объяснить по другому.

– Ну что ж, мы введем ваш компонент в сыворотку для девочки Дорна, – сказал Хеллман, – но мне хотелось знать будете ли вы участвовать в эксперименте впоследствии?

– Что за эксперимент?

– Посетить со мной моих тяжелых пациентов. Я представлю вас как коллегу. Затем вы немного поговорите с ними. О чем‑нибудь.

– Хорошо. Буду рад.

– Вы знаете что случится?

– Это будет зависеть от заболевания. Если это лихорадка, она, возможно, пройдет. Если что‑то отличное, все останется без изменений.

– Вы проделывали такое раньше?

– Да, много раз.

– И на сколько таких заболеваний вы воздействовали?

– Я не знаю. Я не всегда осведомлен о результатах. Я не знаю, что несу в себе. Вам нужно испытать меня на этом, – сказал Хейдель, когда лифт остановился, и дверь открылась, – это интересно. Почему бы вам не проверить мою способность на каждом, раз уж я здесь?

Хеллман покачал головой.

– Эти отчеты говорят мне только, что в прошлом реализованы какие‑то условия.